Избавитель

Сгорбившись, в каком-то затмении Моисей сидел у окна и смотрел на город. Казалось, что вот сейчас рассеется туман и откроется до боли знакомый Парк Теней, карусели с деревянными лошадками, длинная лестница, спускающаяся к Чертову острову и к дому на сваях… В отражении стекол он вдруг увидел руки отца, высыпающие корм в аквариум, различилась стайка серебристых рыбок, их мягкие, говорящие о чем-то губы…

В дверь кто-то постучал и Моисей очнулся. Дева открыла дверь. В комнату вошел незнакомец, высокий, худой, лицо горбоносое.

— Можно войти?..

— Нет… — Подняв голову, дева собрала волосы в узел. — Что еще?.. что ты на меня так смотришь?.. пришел зализывать раны?.. ну все, иди, иди… — Дева повернулась к незнакомцу спиной.

— Ты гонишь меня?..

— Да…

— Может быть, мне уйти… — пробормотал Моисей.

— Нет… — Дева вскользь глянула на Моисея.

— Мне показалось, что… впрочем, я, наверное, ошибся… — Незнакомец украдкой посмотрел на Моисея, потом на деву. Она теребила длинными, тонкими пальцами бахрому рукавов и обручи браслетов, скрывающие шрамы на ее запястье, слегка подрагивали и позвякивали.

— Уходи…

— Ты слышала, что-нибудь об Избавителе?..

— Все о нем говорят, а что?.. — В каком-то затмении дева обернулась к незнакомцу. Лицо ее порозовело.

— Все ждут Избавителя, но они Его не узнают, даже если увидят…

— Ну, все, уходи…

— Я не уйду, пока ты не простишь меня… ну, прости… скажи, как мне сгладить дурное впечатление, которое, наверное, сложилось у тебя обо мне… я не должен был, но я… я…

— Уходи… — Дева вытолкала незнакомца за дверь и задвинула засов…

Незнакомец сел на ступеньки перед запертой дверью, не выдержал, тихо постучал.

— Открой… я буду стучать, пока ты не откроешь…

Ксения услышала стук, голоса, погасила лампу и, осторожно сдвинув занавеску, выглянула в окно, потом зажгла лампу и с зажженной лампой в руках вышла на террасу. Никого. Она спустилась по лестнице в сад и пошла. Она шла, как во сне, не касаясь ногами земли, слизывая пересохшими губами росу с листьев, которая казалась ей вином.

Над ее головой бесшумно скользнул ангел или сова. Все вокруг как-то вдруг преобразилось. В воде плескалась рябь и звезды. Отцветший сад снова зацвел. Она сорвала губами один лепесток, другой.

«Что со мной?.. меня как будто околдовали…» — подумала она.

Поставив лампу под яблоню, она распустила волосы.

Донесся детский смех, звуки музыки. Никогда Ксения не слышала такой нежной, завораживающей музыки. В звуки музыки вмешивались голоса, как будто кто-то окликал ее по имени. Она стояла, закрыв глаза, и ждала, но никто не приходил. Было тихо и светло. Из слухового окна дома беззвучно одна за другой вылетали птицы. Шлепая по грязи, она обошла лодочный сарай, неуверенно шагнула в камыши и остановилась…

Инспектор примерил парик, потом одел очки с дымчатыми стеклами, косо улыбнулся своему отражению в зеркале.

— Не понимаю, зачем я должен все это носить?..

Услышав плеск воды, он выглянул в окно Никого, лишь рябь бежала по воде от другого берега. Окна в доме Ксении были темные…

«Почудилось, наверное… она спит и вовсе не думает обо мне…» — подумал он.

В доме напротив вспыхнул и погас свет. В полосе света обрисовалась женская фигура.

Хлопнула дверь. Свет погас, и все исчезло…

Инспектор стоял у окна и смотрел, как и что. Он как будто чего-то ждал.

В этом птичьем доме он жил уже несколько дней. Он выполнял приказ по линии. Жил он в доме один. Все жильцы уже дано съехали. Вечером он купался в пруду или сидел на террасе, затянутой проволочной сеткой, когда шел дождь. Он вслушивался в шум листвы и с равнодушной нежностью оглаживал рыжего приблудного мопсика, который не знал тоски и не тосковал от своего любопытства. Иногда он и засыпал на террасе и просыпался, разбуженный воем. Мопсик глухо подвывал дождю…

Послышались шаги. Ксения вышла из тумана, как из мутной воды. Инспектор узнал ее по походке и выбежал на улицу. Он шел и шел за ней и не мог ее догнать. Она была как призрак, который удаляется по мере приближения к нему. Он уже не чувствовал ног, но она тянула его все дальше и выше, на Лысую гору, в тишину и прозрачность. Густой кустарник преградил ему путь, скрывая пропасти, вздымающиеся скалистые отроги. Он остановился. Она окликнула его и медленно-медленно приблизилась. Не понимая, что она лишь образ и все его блаженство ложное, он раздвинул ветки и шагнул к ней.

Из этой жизни нет иного выхода, кроме как через смерть.

Осыпался песок, камни. Нерешительным и стыдливым движением руки Ксения обвила его шею. Она удерживала и подталкивала его к краю, ближе, ближе.

Инспектор оступился, выскользнул из ее рук и полетел вниз, увлекая за собой песок, камни…

Он упал ничком на камни, перевернулся и затих, как тряпичная кукла. Чуть поодаль поблескивали разбитые очки с дымчатыми стеклами и выцветший от дождя рыжий парик. Его обнюхивал приблудный мопсик в заплатанной жилетке…

52