Избавление

— Нет, — пробормотала Филия, вглядываясь в затянутый тревожной мглой горизонт. — Стайн, конечно, из ее родного городка, но в отряде его не было. Скур был, это да. Те девки-близняшки еще, ну да ладно. Их теперь и не найдешь. Кстати, Торн пришел в Опакум уже без них. Они явились туда с врагом.

— Они и служили врагу, — напомнила Рит. — Пусть даже и были в последней схватке на нашей стороне.

— Мало ли кто кому служил, — поморщилась Филия. — Ты же не будешь раба укорять за то, что он сидел на чьей-то цепи? Пока человеку волю не дашь, ничего про него не узнаешь. А иногда и с волей… Встречала я негодяев, которые выручали меня, ничего не требуя взамен и ничего не выигрывая от собственного благородства. И добрых людей, которые оказывались в трудную минуту гнилыми изнутри — тоже.

— Значит, они не были добрыми, — заметила Рит.

— А это неважно, — ответила Филия. — Если кто-то таит порчу внутри себя, а живет как благопристойный человек, то мне плевать на его порчу.

— А мне нет, — сказала Рит. — Потому что трудная минута может наступить внезапно. Кому-то и мгновения хватит, чтобы сломаться.

— Ну-ну, — пробормотала Филия. — С кем ты останешься при такой строгости?

— С кем-нибудь, да останусь, — ответила Рит. — Доброта, если ей не на что опереться в человеке, ничего не стоит. Твоя мать знала?

— Что она должна была знать? — не поняла Филия.

— То, что так будет, — Рит посмотрела на спутницу. — Про кровь, про менгир, про множество смертей, про обряд?

— В общих чертах, — ответила Филия. — Описывала мне то, что произойдет, но всякий раз говорила, что может пойти и вот так, и вот так, и вот так… Или как-то по-другому…

— А так как пошло? — смотрела, не отрываясь, на Филию Рит.

— Очень сомневалась, — вздохнула Филия. — Предсказывала больше крови и больше смертей. Не надеялась на Бланса. Тот Бланс, что принял в себя стрелы в Хмельной пади семьсот лет назад, не устоял бы. Но человеческая порода, которая смешивается с умбра, порой закаляет последних.

— Умбра требуют закалки? — удивилась Рит.

— Все требуют закалки, — проговорила Филия.

— Не все ее переносят, — стиснула зубы Рит.

— Не все, — согласилась Филия, — но бесследно она не проходит ни для кого.

— Осталось только понять, — пробормотала Рит, — почему древние боги, если в Опакуме твоей матери да и Гледе помогли именно они, почему древние боги не противостоят всей этой пакости напрямую? Почему они терпят?

— Кого ты называешь древними богами? — с интересом посмотрела на Рит Филия.

— Ну… не знаю, — пожала плечами Рит. — Какая-то сила ведь не давала воли менгиру в Опакуме? Какая-то сила имелась в твоих браслетах? Какая-то сила была в той книге? В часовне? В словах, начертанных на ее фасаде? Что-то ведь помешало воплотиться высшему существу во всей ее полноте? Ведь точно же не наши потуги? Мы просто оказались в нужном месте в нужное время. И все. Или в ненужное время и в ненужном месте…

— И выстояли, — заметила Филия. — Между прочим, мать так и говорила. Важно, чтобы в нужном месте оказалось достаточное количество достойных. Да хоть кто-то бы оказался. И все получится. Скорее всего. Рано или поздно…

— Рано подводить итоги, — процедила сквозь зубы Рит. — И ты не ответила на мой вопрос.

— Я ничего не знаю о древних богах или о древнем боге, — сказала после паузы Филия. — Хотя и выискивала все упоминания о них. Так же, как и моя мать. Мы же не будем называть знанием древние сказки? К тому же мать говорила, что он или они — непостижимы.

— И все же она решила положиться на их… атрибуты, — заметила Рит.

— На силу, которую почувствовала, — пожала плечами Филия. — Которую искала сотни лет. Которую призывала и готова была принять. О которой кое-что поняла. Нельзя полагаться на то, что основано на боли, на страхе, на слепой вере, на крови. Только на то, что основано на любви. Пусть даже оно едва различимо. Не любовь, сила. Пусть даже ты не можешь ее постичь. Ощущения — достаточно. Ты можешь сказать, не это ли и есть слепая вера? А я отвечу, что для кого-то — да. И что с того?

— Ты говоришь, как моя бабка, — засмеялась Рит.

— Понимаешь, — Филия в свою очередь задумалась. — Вот эта книга, да и все эти запрещенные ныне предания — о творце, о трижды пришедшем, все они в прошлом. Мы не возносим этому забытому тройному бедолаге молитвы. Мы не одурманены обрядами и ритуалами. Мы о нем почти ничего не знаем. Таким образом, если он и является кому-то, то является в чистоте. В неведении.

— Тебя являлся? — спросила Рит.

— Нет, — хмыкнула Филия.

— А твоей матери? — спросила Рит.

— Я не спрашивала, — призналась Филия. — Но она говорила, что слышала не только голос своего бога. Не только голос той, что ныне скрыта в Гледе. Еще кое-что.

— А вот к этому недугу моя бабка посоветовала бы крепкий сон и здоровое питание, — заметила Рит.