Избегайте занудства. Уроки жизни, прожитой в науке

В статье, которую он вскоре написал о моих планах ориентировать Колд-Спринг-Харбор на изучение рака, он отметил, как нервно я держал свою банку "кока-колы", конечно, не зная, что это не какой-нибудь банальный тик, а проявление беспокойства по поводу моей свадьбы следующим вечером. Как только Лиз сошла с самолета, я сразу перестал нервничать. Ее улыбка всегда приводила меня в отличное настроение. Вскоре мы поехали на север от Ла-Хойи, чтобы получить разрешение на брак, которое позволило нам 28 марта в 21:00 пожениться в конгрегационалистской церкви Ла-Хойи. Преподобному Форшоу, в библиотеке которого на видном месте стоял один из толстых томов Бертрана Рассела, не было дела до того, что я не из тех, кто ходит в церковь. Вернувшись в отель La Valencia, мы рано поужинали в его Whaler's Bar, а затем отправились в одноэтажный застекленный дом Джейкоба и Риты Броновских в Ла-Хойя-Фармс неподалеку от Института Солка. Стильная обстановка этого дома намного лучше подходила для свадебных фотографий после заката, чем та церковь. Затем Лиз познакомилась с узким кругом моих друзей из Ла-Хойи, которые пришли на празднование, не зная, по какому поводу их пригласили. Свою первую ночь после свадьбы мы провели в одной из комнат с видом на Тихий океан.

На следующее утро мы позвонили моей сестре, чтобы сообщить новость ей и папе и сказать, что заедем к ним в Вашингтон по дороге обратно в Гарвард. Я отправился искать открытки, чтобы сообщить друзьям вроде Сеймура Бензера и Пола Доути, что "одна девятнадцатилетняя стала моей". После неспешного обеда мы поехали на восток, чтобы посмотреть на пустынные растения, цветущие вокруг Боррего-Спрингс. Мы провели ночь на курорте Casa del Zorro, затем поехали через пустыню Анса в долину Империал, а оттуда в деревню Сан-Фелипе, милях в семидесяти к югу от мексиканской границы. Там мы провели две ночи в гостинице для рыбаков, а большую часть дня в воскресенье плавали в уже теплых водах Калифорнийского залива, стараясь при этом не обгореть.

Нам не было известно о внезапном решении Линдона Джонсона обратиться в этот вечер к народу с важной речью. Только после того, как мы вновь оказались по американскую сторону границы, мы узнали, пока ехали на автомобиле в сторону Аризоны, о том, что прошлым вечером Джонсон объявил, что не будет выставлять свою кандидатуру на предстоящих выборах. Мы надеялись, что он до окончания своего срока выведет нас из болота в Юго-Восточной Азии, но это была, похоже, напрасная надежда. Хотя Джонсон и представил тогда Тетское наступление как большое поражение Вьетконга, сам он, должно быть, был уверен в обратном, иначе не стал бы уходить с поста президента.

К ночи мы были в окрестностях Тусона. Рано утром следующего дня мы совершили прогулку по национальному парку Saguaro и полюбовались тысячами высоких кактусов. Сдав в аэропорту взятый напрокат "форд мустанг", мы сели на самолет до Вашингтона. Весна была в полном разгаре, и все, кто был в доме у Бетти рядом с Гловер-Арчибальд-парком, смогли на какое-то время забыть о папином ужасном диагнозе, пока мы с Лиз делились подробностями нашей свадьбы и следующих дней.

Мы с Лиз украсили собой обложку номера Scientific Research за 29 апреля 1968 года.

Неожиданно возник фотограф, присланный новым журналом Scientific Research издательства McGraw-Hill. Этому журналу особенно удавались быстро публикуемые статьи — не только о науке, но и об ученых. Вести о моей женитьбе уже широко разнеслись, и нас с Лиз хотели сфотографировать для этого журнала. Из получившихся фотографий стало ясно, что Лиз — настоящая мечта фотографа, и мы с ней вместе попали на обложку номера за 29 апреля.

На следующее утро мы отправились на север и через четыре часа приехали в Колд-Спринг-Харбор, чтобы посмотреть на свой будущий дом. Из Вашингтона я сообщил Джону Кэрнсу о предстоящем однодневном визите, и в лаборатории устроили в нашу честь ужин, организованный Франсуазой Спар. Ее муж, Пьер-Франсуа, приехал на шесть месяцев из Женевы, чтобы поработать вместе с Реем Гестеландом, моим бывшим студентом из Гарварда, которого Джон Кэрнс годом раньше взял на работу в лабораторию. Но к тому времени, как мы собрались в гостиной большого викторианского дома у въезда в лабораторию, новость о нашей свадьбе отошла на второй план. Все были потрясены известием об ужасном событии, случившемся в другом месте. Только что в Мемфисе неизвестный убил Мартина Лютера Кинга. На следующий день, перед нашим отъездом в Провиденс, репортер из Newsday, ведущей лонг-айлендской газеты, взял интервью у Лиз и у меня по отдельности. В итоге он, к ужасу Лиз, намекнул в посвященной нам статье, что все рэдклиффское образование понадобится ей лишь для того, чтобы весь остаток жизни штопать мне носки.