Избери жизнь

Я хотела идти с бабушкой, но она не разрешила.

– Сначала я схожу на разведку. А ты пока дома будешь. Здесь у нас хоть какое-то, а хозяйство. И картошка в подполе есть, и дров немного, и дом с печкой, и Лизка с Рябой. А там, неизвестно что.

Я думаю за пару дней обернуться. А если найду людей, может быть пришлю за тобой кого-нибудь, если самой трудно будет. Иди только с тем человеком, который скажет, что я его послала. И знаешь что? Я передам тебе через него моё колечко.

Я кивнула. Я знала это колечко. Его в юности подарил бабушке дедушка, её будущий муж. Ничего особенного – тонкое колечко с фиолетовым камешком – аметистом. Но бабушка с ним никогда не расставалась.

Бабушка наготовила мне как можно больше еды и рано утром отправилась в свой путь. Мне она велела запереться и лишний раз из дома не выходить.

Со слезами я смотрела ей вслед. Я видела, с каким трудом бабушка переставляет свои распухшие ноги, и, казалось, слышала ее затруднённое дыхание. Сердце моё как будто говорило мне, что я вижу бабушку в последний раз.

И вот прошло два дня, затем три, четыре, а бабушка всё не возвращалась. Вечером пятого дня в дом кто-то постучал. Я от радости чуть не распахнула дверь, но, вспомнив бабушкины наставления, спросила:

– Кто там?

– Я от Анны Ивановны, – ответил голос из-за двери.

Я открыла. На пороге стоял юноша. Одет он был немного странно. На нём был длинный, до земли темный плащ с капюшоном, из-за чего он походил на средневекового монаха. Но когда юноша двигался, и полы плаща распахивались, под ним мелькало что-то белоснежное.

Удивила меня Лизка.

Она против своего обыкновения не бросилась к незнакомцу с намерением лизнуть ему руку или даже, если повезёт, лицо. И она не залаяла на него. Нет, Лизка легла на брюхо и так через всю комнату ползла к вошедшему. Когда же доползла, положила голову на ступни его ног, закатила глаза, стараясь увидеть лицо незнакомца, и так замерла в немом восторге.

А юноша тем временем протянул мне знакомое колечко.

– Надень, а не то потеряешь, – велел он.

Я надела кольцо на средний палец и сжала кулак, потому, что колечко было мне великовато.

Смотри, Юзер, вот это кольцо. С той минуты оно всегда со мною.

Я стала расспрашивать юношу о том, где бабушка, как её здоровье, нашла ли она людей, да что же я говорю, конечно нашла, раз прислала за мной.

Но юноша ничего мне не отвечал, а только велел собираться как можно скорее, потому что за ночь мы должны пройти большое расстояние. Я заметалась, не зная, что брать с собой. Тогда юноша остановил меня и сам стал собирать меня в дорогу. Он велел мне надевать всё самое теплое, а сам, тем временем, положил в сумку две моих книги («Робинзон Крузо» и «Таинственный остров»), фотографию, на которой была запечатлена вся наша семья (бабушка эту фотографию очень любила и всегда брала её с собой), несколько варёных картофелин и бутылку с водой. Потом он подошёл к иконе, бережно снял ее с полки и завернул в полотенце, которое висело тут же в красном углу и обрамляло икону. Это было красивое полотенце с вышивкой и кружевом.

Юноша положил свёрток с иконой в сумку, затем нашел в сенях корзинку и посадил в нее Рябу. Корзинку отдал мне, а сумку взял сам и сказал:

– Можно идти.

На улице было почти темно, но юноша шёл уверенно, и его уверенность передалась мне.

Я перестала расспрашивать моего спутника, так как он всё равно не отвечал на мои вопросы, и старалась идти как можно быстрее, чтобы скорее узнать, что с бабушкой.

Лизка, непривычно тихая и серьёзная, семенила рядом и только время от времени забегала вперёд, чтобы заглянуть в лицо неизвестного юноши.

Последние месяцы, должно быть, сильно преобразили меня. Я уже не была тем беззаботным ребёнком, каким была в начале лета. Меня закалили те трудности, которые нам с бабушкой пришлось преодолевать. Физически я тоже изменилась, стала сильнее и выносливее. Мы прошли уже довольно большое расстояние, но я нисколько не устала. Было уже совсем темно, на небе сверкали россыпи ярких звёзд, такую картину невозможно увидеть в городе. Широкая полоса Млечного пути пересекала небосвод. А рядом, почти невидимая во мраке, струила свои воды речка и от неё тянуло прохладой и сыростью. Время от времени раздавался всплеск, который производила, наверное, какая-нибудь рыбина.

Внезапно вдали послышался какой-то посторонний звук. Мой провожатый сейчас же схватил меня за плечи и рывком сдернул с тропинки в густой кустарник. Там он присел на корточки, прошептал мне:

– Пригнись и молчи! – после чего прикрыл себя и меня своим плащом с головой. К нам под плащ юркнула и Лизка. Удивительно, но под плащом не было темно, наоборот, всё заливал такой яркий свет, что кроме этого света ничего не было видно. Я хотела спросить, почему это так, но не смогла произнести ни звука, да и хорошо – ведь юноша велел мне молчать.

Звук, взволновавший моего провожатого быстро приближался, и вскоре мимо нас с рёвом промчался мотоцикл. Когда его звук затих вдали, юноша поднялся и снова вывел меня на дорожку.