Избежать неизбежности

— Знаешь, — произнёс старик после недолгой паузы, — ты не первый человек, считающий себя недостойным находиться в обществе высших существ.

Вампир вспомнил почему ушёл в тень и вынудил своих детей притаиться. Старейшина проиграл как раз-таки чувствам, эгоистичным желаниям живых созданий. Он не брал их в расчёт, полагаясь на свою силу и влияние в обществе. Старик наивно полагал, что выйдет победителем, лишь поддерживая статус сильнейшего.

— Когда-то давно мне посчастливилось познакомиться с одной девой, — с гордостью поведал старик. — Живой она была прекрасной, но молодость проходит.

Старейшина невольно вспомнил трагедию, которая повторилась по его вине. Он был неосторожным, наивным, и из-за своей собственной глупости проиграл себе и всему миру.

— Что произошло? — спросил полукровка, возвращая собеседника в реальность.

— Радмира не состарилась, — признал старик. — Она пожертвовал собой ради спасения луча надежды.

Вампир слишком давно её вспоминал о событиях иного века.

Если для многих время до падения границы казалось сказкой, то для старика мир до становления границы был воспоминаниями из другой жизни.

Вампир ухмыльнулся.

— Более она не старела.

Старик не жалел о своём необдуманном решении. Он, сильнейший из когда либо живших существ, дал умирающему человеку испить собственной крови.

Марбас насторожился.

— В каком смысле? — с опасением спросил полудемон.

Он посмотрел на собеседника, а его глаза наполнились насыщенным алым цветом. Ранее парень этого не замечал. Вернее, Марбас знал, что Старейшина возглавлял живых мертвецов, сосущих кровь живых, но его силу он лично увидел впервые.

— Она приняла мою кровь и стала бессмертным творением ночи, — рассказывал древний вампир, прародитель всех остальных кровососов.

Марбас отступил в сторону.

Сейчас он ощутил силу собеседника и испугался её.

Парень знал, вампиры могут читать чужие мысли, но способны ли они их внушать или передавать? Прямых доказательств не было, однако сейчас полудемон явственно ощутил жажду крови, исходящую от опасного противника.

— Пусть она и получила неугасаемую красоту, бессмертие, но это лишь вечно прекрасный цветок под прозрачным стеклянным куполом. Радмира по-настоящему расцвела, только когда встретила человека.

Вампир сделал паузу. Он вспомнил далёкое, сейчас размытое чувство радости, что испытал за своё дитя.

Человек, потерявший человечность, смог испытать запретные для кровососа чувства. Сами эти слова звучали глупо по отношению к живому мертвецу.

— Представляешь, — едва слышно прошептал старик, — вампир высшего порядка полюбил смертного.

— Думаю, это нормально, — признал полудемон.

Марбас ранее не замечал, однако его отношения с демонессой теперь не казались такими безумными и нереальными.

— Вот и твоя связь с Прозерпиной фуа Грайли не несёт в себе ничего необычного, — озвучил его мысли вампир.

Старейшина умолчал о том, какая именно участь постигла его дитя и человека, которого он обязался защищать ценой жизни.

Марбас заметил позади Прозерпину, что вернулась с очередного собрания высших демонов.

Старейшина тоже ощутил её и, не оборачиваясь, отступил от собеседника. Слегка улыбнувшись, вампир обратился к хозяйке дворца:

— Вижу, придётся отложить разговор.

Старик хотел перейти к делу, ради которого прибыл в эти земли.

— Подождите, — остановил его Марбас, — что сейчас с этой девой?

Старейшина изменился в лице. Он догадывался, что слушатель задаст этот вопрос, однако отвечать на него не имел абсолютно никакого желания.

— Она заключила с любимым человеком договор, который помог представителю де Блуа-Шампань жить долго, но при этом оставаться человеком, — гордо произнёс вампир. — Побочным эффектом была взаимная смерть, если кого-то из участников договора убьют.

Марбас задумался. Само упоминание древнего рода вызывало много вопросов, не говоря уже о том, что кто-то из них был тесно связан с вечно живущими вампирами.

— Надежда всего мира, моя дочь и сын, я всех их потерял, — продолжил Старейшина. — Я и мой вид стали причиной разрушения границы.

Марбас вспомнил дтские сказки, которыми его пугали. Со смертью последнего представителя рода де Блуа-Шампань граница падёт, и война возобновится.

— Это не так, — вступил в спор полудемон. — Вы ни в чем не виноваты. Это просто жизнь.

Прозерпина сложила руки на груди и упорно ждала, когда гость с супругом закончат разговор.

Вампир не раз слышал подобные слова ободрения от других. Порой он и сам старался себя убедить в том, что сорвать нерушимый ход истории невозможно. Однако сдаваться на милость такого понятия как судьба у него не было желания.

— Я очень рада вас видеть, Старейшина, — произнесла демонесса, выжидая в стороне, — однако заигрывать с моим супругом на моих глазах не самая лучшая идея.

Марбаса смутили эти слова. Разговорившись с вампиром, он напрочь позабыл о его огромной подавляющей силе и мог с ним говорить на равных.

— Прошу прощения, — извинился гость. — Так зачем вы меня вызвали?

— Нужна помощь, — холодно констатировала демонесса.

— И в чём же?

Когда разговор перешёл в деловое русло, о полукровке и вовсе забыли.