Избирательный долг

– Какова вероятность того, что кретин наблевал именно в ту урну? – забормотал он себе под нос. – Чисто математически, вероятность этого составляет тридцать три с небольшим процента. Но по закону подлости, вероятность составляет сто процентов.

– Сто процентов… – обреченно повторил Изворотнюк и машинально сунул в рот телефонный провод…

Из кабинета Загибалова истерически хихикающего пиарщика сотрудники штаба вчетвером отнесли в душ и продержали его пять минут под ледяной водой. После чего немного протрезвевший Изворотнюк, стуча зубами от холода, произнес, явно еще пребывая в полубредовом состоянии:

– Включите местное радио, там передают отличные новости и крутят очаровательную музыку.

И, протянув руки к Загибалову, Изворотнюк счастливо добавил:

– Простите, баронесса, но ваша рожа сегодня просто омерзительна. Дайте же я вас, наконец, расцелую!

Загибалов бросился в свой кабинет. Щелкнул кнопкой портативного радиоприемника, морщась, дослушал какую-то эстрадную песню, после чего последовал выпуск новостей. Диктор начал с интригующего вступления, сказав, что выпуск экстренный. Загибалов почувствовал, как у него сжалось сердце. Интуиция не подвела старого чиновника. Диктор бодрым голосом сообщил о странном инциденте, произошедшем на одном из избирательных участков в отдаленном райцентре Уреченск. По его словам, некий неизвестный ворвался в участок и вывел из строя избирательную урну. Подробности было обещано дать в следующих выпусках новостей.

Загибалов полез за бутылкой коньяка, но потом вспомнил, что коньяк уже опорожнил столичный хлыщ, и достал из стола пачку сигарет. Закурив, он закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и принялся ломать голову над тем, как первым сообщить трагическую новость губернатору и при этом умудриться остаться при своей должности.

…В стане оппозиции, которую представлял коммунист, второй секретарь обкома и он же преуспевающий бизнесмен Моторный, радиоприемник тоже был настроен на частоту местной радиостанции. Соратники Моторного даже записали сообщение диктора на диктофон, и теперь прослушивали его, стараясь разгадать, в чем кроется подвох.

– Они явно что-то задумали, – глубоким басом говорил соратникам по партии Моторный. – Эти враги народа не остановятся ни перед чем. Наверняка, в урне были голоса, отданные нам. Нельзя позволить, чтобы мнение народа не было учтено. Собирайтесь, товарищи, мы немедленно едем в Уреченск. Пора в народ, товарищи, в народ…

…В предвыборном штабе остальных как бы оппозиционных сил царила атмосфера праздника. Тут уже вовсю отмечали окончание предвыборной кампании, не дожидаясь оглашения результатов. Впрочем, цифры не имели решающего значения. Выборы для местной братии были больше увлекательным приключением, чем стремлением пробиться к власти. По всему офису летали разноцветные конфетти и пробки от шампанского. Пьяненькие, взъерошенные и розовощекие сотрудники штаба, «золотая молодежь» – вчерашние выпускники элитных факультетов местных вузов, растопырив пальцы, с азартом бегали за пышногрудыми сотрудницами со сбившимися прическами. Вся эта несуразная толпа с игривым визгом носилась среди столов с порядком изношенной за время выборов оргтехникой, каким-то чудом не сваливая ее на пол и подтверждая народную мудрость о том, что дуракам и пьяницам всегда везет. Видимо, пьяным дуракам везет вдвойне. Золотая молодежь, понятия не имеющая о том, сколько стоит буханка хлеба в продуктовом ларьке, захлебываясь от восторга, поливала друг друга безумно дорогим шампанским. Про народ никто не думал, всем было уже не до него.

За опустевшим банкетным столом сидела заметно поредевшая компания. Она состояла лишь из двух лидеров двух партий – либеральной и демократической. Официально они выступали порознь, но на самом деле преследовали одни и те же цели и во всем друг друга поддерживали. Соседство, вроде бы, непримиримых соперников, не должно вводить в заблуждение. В Снежской области подобная традиция существовала давно – крупные и средние чиновники, бизнесмены и бандиты шли в политику, словно косяки лосося на нерест, упрямо преодолевая встречное течение. Выживали сильнейшие, потому что данный рынок, как, впрочем, и все остальные рынки региона, был поделен на ниши со своими сферами влияния. Каждый старался влезть в ряды той партии, куда его допускали или куда его направляли «старшие товарищи», выучившиеся привычке «направлять» в годы своей номенклатурно-партийной молодости.