Изборский витязь

Рядом с Еленой сидела Василиса, или, по-домашнему, Васёна, Евстафиева молодая жена. Худенькая хрупкая девочка до сих пор привыкала к новой жизни в тихом маленьком городе. Она во всём слушалась свекрови и мужниной тётки, смотрела им в рот и боялась лишний раз сказать или сделать чего-нибудь, чтобы не рассердить крутую нравом Любаву. Сейчас она рассеянно вышивала полог для церкви и одним глазом поглядывала на кормящую Елену. Только недавно, краснея и смущаясь, поведала она о тревожащих её опасениях и, получив ответ, что сама скоро станет матерью, всё ещё пребывала в состоянии тихого изумления.

Когда Ян, успевший только сбросить по дороге корзно с шапкой, вошёл к жене, обе женщины вскинулись. Васёна залилась румянцем, словно подсмотрела нечто запретное - Елена сидела неприбранная, простоволосая, с расстёгнутым воротом, открывающим её полную грудь. Мамка, оставив маленького, согнулась в поклоне.

   - Здравствуй, Олёнушка! - молвил Ян.

Та прижала дочку к себе, не двигаясь с места и только глядя на него во все глаза.

   - Вернулись, - прошептала она.

Ян прошёл к жене на торопливо освобождённое Васёной место. Забыв вышивание, она метнулась вон. Мамка тоже поспешила было выйти, но поймала призывный взгляд Елены - подошла, спешно приняла у неё девочку.

   - Постой, - остановил её Ян. - Глянуть дай!

   - Она только крепнуть начала, - ревниво откликнулась Елена. - Застудишь на холодных-то руках!

   - Это у меня-то руки холодные? - Ян обнял жену за плечи, борясь с желанием коснуться её соблазнительно виднеющейся груди. - Ну, как? Холодны?

Наклонившись, он коснулся губами шеи жены. Елену пронзила знакомая сладкая истома, и она прижалась к мужу. Мамка, видя, что супругам не до детей, потихоньку унесла девочку, а потом - и мальчика.

С той поры, как прошлым летом зачастили в земли Псковские ливонцы с набегами и грабежами, Изборск постоянно жил ожиданием нового нападения. В каждом погосте, на каждой малой заставе у князя были свои люди - чуть завидев вдали чужое войско, они спешили поднять тревогу. Тотчас же на коней вскакивала дружина и спешила на зов.

Конечно, всю землю оборонить она не могла - случалось, как недавно, что защитники приходили слишком поздно и успевали только разогнать грабителей да помочь уцелевшим жителям схоронить павших. Иногда весть и вовсе не доходила - бывало и такое. Но земли близ Изборска оказались надёжно защищены - ливонцы словно поняли, что соваться сюда опасно, и редко тревожили набегами окрестные погосты.

Одно в то время волновало Яна - набеги учащались на всей границе, от Ладоги до самого Торопецкого княжества. Неужели Новгород и Псков ничего не замечают? Или они до того заняты сменой князей, что нет у них времени на боевой поход? Ведь ходили же в прошлом году под Кесь - посланный Великим князем Святослав Всеволодович с суздальскими полками и псковский князь Владимир Мстиславич с литовскими союзниками. Две недели они стояли под стенами Кеси-Вендена - засевшие в городе немецкие рыцари не сумели отбить их атак и затворились в Кеси. Напрасно потратив время, Святослав ушёл бродить по окрестным областям Торейды, опустошая их. Полкам русских несказанно повезло тогда - отправленные им навстречу магистр Вольквин и его полководец некий рыцарь. Бодо поссорились в пути и заблудились, уйдя каждый своей дорогой. А Святослав тем временем пограбил соседнюю с Торейдом Унганию[195] и спокойно воротился назад.

В прошлом году пришла неожиданная весть - в Новгород по приглашению населения явился князь Ярослав Всеволодович. Город словно забыл все беды, причинённые им. Князь прошёлся по Ливонии огнём и мечом, но стоило ему вернуться к себе в Переяславль, как немецкие рыцари собрались и отомстили набегом за набег.

Это и послужило началом той войны, что тянулась уже столько времени. Той же зимой до Изборска дошли смутные слухи о восстании в Ливонии. Поднялись многие города - ливы и эсты скидывали власть немцев и датчан. В начале весны выборные от восставших прошли посольством в Новгород и Псков, просили помощь. В Ливонию ушло добровольное ополчение. С ними запросился было горячий Евстафий, но Ян не пустил племянника - тем годом его жене наступала пора рожать. А вот деверь его, муж сестрицы Аннушки, ушёл с ополчением, обещая к зиме перевезти туда и молодую жену. Но со дня ухода от него не было вестей.

Всю весну и лето Ян ждал, чувствуя смутную тревогу. В начале осени, несколько дней спустя после возвращения из последнего похода на дороге показался гонец.

Услышав о нём, Ян вышел на красное крыльцо. Гонец в дружиничьей свите только спешился. Каким-то чутьём угадав изборского князя, он шагнул к нему, отвесил глубокий земной поклон и огорошил нежданной вестью - вторично призванный осенью прошлого года на новгородский стол Ярослав Всеволодович собрал ополчение и идёт в Ливонию походом. Он уже вступил во Псков и днями будет проходить мимо Изборска...