Изборский витязь

Всё кончилось, едва успев начаться. Миновало малое время, и в терем князя, когда он правил княжий суд, явилось посольство именитых новгородских вотчинников во главе с владычным боярином Фёдором Лазутичем. Вместе с посадником Юрием Ивановичем он ездил в Ростов к князю Константину, представляя там вотчинников, и с первого времени пребывания Ярослава в Новгороде не упускал случая показать свою преданность новому князю. За его спиной теснились, стараясь перещеголять друг друга пышностью и богатством шуб, Владислав Завидич, Семён Борисович Мирошкинич с братом Иванком, его свойственник[144] Таврило Игоревич и другие - всего человек десять. Со двора в раскрытые ради ранней жаркой весны окна глухо доносился многоголосый гул - бояр, очевидно, сопровождала немалая толпа, оставшаяся снаружи.

Ярослав редко показывался в Грановитой, где заседали думные бояре[145], живя в городе своей жизнью. И ему не могло не льстить столь явное выказывание боярами уважения.

   - В чём у вас нужда до меня, господа новгородские? - молвил он, останавливаясь перед ними.

Фёдор Лазутич с проворством юноши согнулся в поклоне, вслед за ним неловко, кто из-за тучности и немолодых лет, кто из-за богатых шуб, поклон повторили бояре.

   - С жалобою на княжий суд, князь-батюшка, - вздохнув, словно сознавая ничтожность своей просьбы, сказал боярин. - Дозволишь ли слово молвить?

Ярослав мигом подобрался. До сего времени не приходилось ему боярские тяжбы разбирать. Чего ещё хотят от него эти люди?

   - Что за жалоба? - спросил резко.

Боярин Фёдор оглянулся на слугу, прошедшего с ним, и протянул руку. Тот почтительно шагнул вперёд и подал боярину свиток.

   - Жалоба у нас, княже, на новгородских вотчинных бояр Якуна Зубца да Фому Доброщанича, - провозгласил он. - Понеже сии мужи недостойные уличены бысть в противных сношениях с Ливониею...

   - Ну и что? - быстро перебил Ярослав. Само имя далёкой земли ему ещё ничего не говорило.

   - Изволишь видеть, княже, - продолжал внятным уговаривающим голосом Фёдор Лазутич, - известно всякому - проживает в Ливонии перевет[146], предатель земли и веры православной, изгнанный псковский князь Владимирко Псковский. Изгнало его плесковское вече уж года два тому назад за то, что он подписанной ряды не исполнял - ворога на свою землю допустил, дочь свою в латинскую веру перевёл, за немца отдал, да и сам вельми смущён был ересью латинской. Ныне он вовсе чужую веру принял, на службе у епископа тамошнего, супротив полоцких князей козни строит. Да только ему, вишь, мало - через видоков и послухов имеем мы вести - сбирается в поход на землю Русскую князь Владимирко Псковский. Да не просто так - берёт он с собой рыцарей латинских, хочет огнём и мечом вернуть себе княжение псковское. А похочет - так и Новгород ему пути откроет...

   - Да разве ж может быть такое? - фыркнул Ярослав. - Разве откроет Новгород ворота?

   - Найдутся людишки, кои князем своим похотят иметь Владимирку Псковского - так и откроет, - степенно отмолвил Фёдор Лазутич. - А таковые есть - в грамоте сей всё прописано! Имена названы, сам посадник Якун Нежич с ними заодно. Больше всего на свете хотят они воли для Нова Города - чтоб откололся он от Руси, жил наособицу. А для-ради этого готовы и иноземцев пустить к себе - только бы под суздальскими князьями не ходить!

   - Правду молвить, княже, - вступил в разговор Семён Борисович Мирошкинич, - не всем ты на Новгороде люб» Есть те, кто и ножик вострый готовы были б наточить, только б от тебя избавиться. Есть те, кому суздальские князья - что кость в горле.

   - Богатство у иных свет им застит, - подхватил Владислав Завидич. - Взять хоть новоторжцев...

   - Варнава, - напомнил кто-то из задних рядов. - Гость торговый... Первый торг у него на городе, а всё мало!..

   - Никак они этими денежками хотят немцев Владимирке Псковскому купить на службу!..

Бояре продолжали тихо гудеть, перебивая друг друга и сами понемногу распаляясь. Ярослав вначале спокойно слушал их речи, но постепенно и в нём начал просыпаться гнев. Весть о том, что кого-то ещё хотят на его место, гвоздём засела в его голове.

В юности пережил князь жестокое поражение в Рязани, когда город в едином порыве, сперва потерпев, потом выплеснул раздражение против него и его людей. Скольких побили, скольких уморили до смерти! А здесь не тихая Рязань - тут вольный Новгород. Одно его вече чего стоит! Соберутся миром, скажут - не люб, уходи - куда денешься? В третий раз никуда не позовут - что это, мол, за князь, который не мог чернь[147] усмирить? Разве ж такой станет защитником земли, раз его, как щенка, туда-сюда тычут, как старцем дряхлым, помыкают? Сиди потом весь век в Переяславле, жди чуда!.. А ведь откроют ворота Новгорода рыцарям! Как есть, откроют!

Ярослав нервно комкал в кулаке пергаментную грамоту, кусая губы. Разноголосый сдержанный гул боярских голосов долетал, как в тумане. Он должен спасать своё княжение! Коль надо, кровь пустить, а сохраниться на столе Новгородском!