Избранная

– Ничего не понимаю! Кто с вами договаривался об интервью? – недоумевал Петр Евгеньевич.

– Никто… Просто… Мы в школьном сетевом издании проводили опрос, и оказалось, что многие наши ученики хотели бы знать, как организовать свое успешное дело…

– А я тут при чем?

– Вы смогли его организовать, – вежливо улыбнулась Маша. – Думаю, если подростки будут брать с вас пример, мир станет лучше…

– У меня ноль времени, – Петр посмотрел на часы.

Но он не возражал, чтобы Маша побеседовала с Софьей, а уж та охотно разоткровенничалась:

– Директором фабрики раньше была моя мама, Лидия Семеновна. У нее был управленческий талант. Она умела мотивировать людей.

– Умела? – переспросила Маша. – Она что, больше здесь не работает?

– Она погибла несколько лет назад. Была бы жива – фабрика продолжала бы развиваться. Но – увы…

– А ваш отец? Он вроде разбирается в бизнесе?

– Разбирается, – вздохнула Софья. – Но… не для газеты: уметь хорошо считать – это не управление. Надо правильно общаться с людьми. Ведь бизнес – это люди…

– А вы тоже работаете на фабрике? Помогаете отцу?

– Нет. Вряд ли мы когда-нибудь сработаемся. Я живу в Лондоне, а он здесь.

– Извините, я очень любопытная… А вы где остановились?

– Вы журналистка или шпионка? – в упор посмотрела Софья.

Маша вежливо засмеялась:

– Просто семья – это очень важная тема…

В этот момент Софью отозвали в сторону, и Маша осталась одна у станка. Колеса вращались на бешеной скорости в нескольких шагах от нее, Маша засмотрелась на них и не заметила, что из темного угла на нее пристально глядит Кира.

Глаза мнимой секретарши наполнились чернотой. И Маша, словно завороженная, сделала к станку шаг, затем другой. Протянула руку с блокнотом к вращающимся колесам…

– Стойте! Что вы делаете! – громкий крик Софьи вырвал Машу из дьявольского оцепенения. Девушка с ужасом смотрела, как разлетаются по воздуху клочки бумаги, бывшей пару секунд назад ее блокнотом.

Софья рывком оттащила Машу от станка:

– С вами все хорошо? Чуть без руки не остались!

Маша, заподозрив неладное, огляделась вокруг, но Кира уже исчезла. До девушки быстро дошло – Софья только что если не спасла ей жизнь, то уж точно не дала стать калекой.

– Софья Петровна! – с волнением воскликнула Маша. – Если вам вдруг понадобится помощь… Или просто поговорить по-дружески… Наберите меня, пожалуйста – в любое время дня и ночи!

Она подняла с пола клочок бумаги от своего блокнота, записала номер и протянула недоумевающей Софье.

– Сонь, надо поговорить, – к ним подошел Павел. – Это важно.

Маша распрощалась и ушла вниз по лестнице.

– Ты знаешь, что отец пригласил нотариуса? Он намерен делить фабрику на нас двоих, – напряженно проговорил брат. – Твоя работа?

Софья удивилась:

– Первый раз слышу об этом. Но разве это плохо? Я в любом случае имею право на наследство.

– Я так и знал! – взвился Павел. – Так и знал, что ты вернешься и начнешь под меня копать! Какого черта, а?!

– Паш, все не так…

– Коне-ечно! – сузил он глаза. – Ты тут вообще ни при чем! И как будто мы оба не знаем, что отец больше любит тебя! Я ведь не такой умный, не такой креативный, не умею так улыбаться, не помню каждого рабочего по имени… Только ты забыла, что я девятнадцать лет торчал здесь, пока ты занималась личной жизнью, которой у меня не было! Я всего себя посвятил отцу и фабрике! И ты не отнимешь ее у меня, поняла?

Маша, затаившись на лестничном пролете, слушала этот разговор.