Избранная

Что-то, возможно, сочувствие проскользнуло по его лицу. — Отклонись назад, — сказал он и нежно положил руки на мои вздрагивающие плечи. — Закрой глаза.

— Я, действительно, должна ее найти. — Я отклонилась назад, когда кончики его пальцев легко коснулись моего лба. Он что-то бормотал, но я не могла разобрать что, да это было и неважно.

— Ее зовут Верити Грей. Вы видели ее? — спросила я. Его руки перестали двигаться. Мою кожу там, где он прикасался к ней, охватила приятная теплота, боль уменьшалась. Я открыла глаза. Выражение его лица окаменело с перекошенным ртом и полузакрытыми глазами.

— Верити мертва, — сказал он коротко.

— Что? Нет! Нет! Нет! — мой голос становился все громче, превращаясь в рев, и он прижал руку к моему рту. Я защищалась от него, пытаясь объяснить ему, что он ошибается. Она не была мертва. Она была самым живым человеком, которого я знала — улыбающаяся, хитрая, очаровательная Верити, умная и мужественная, а ее отчаянности хватило бы на нас двоих.

Она не могла быть мертва, так как без нее мира бы не существовало. Я трясла головой, чтобы освободиться от давления руки на моих губах; слезы попали на его руку. Если бы я сказала достаточно раз нет, Верити была бы еще жива. Это все здесь было бы неправдой. Я не была бы одна.

Его глаза посмотрели в мои, и я вздрогнула перед яростью в них. — Все же. Послушай меня. Верити умерла.

Шум, ужасный крик раненного животного, наполнил комнату. Это была я, когда все поняла, но он просто говорил дальше. — Она была уже мертва до того, как ее привезли сюда, и если ты сейчас хочешь ей помочь, если хочешь быть ее подругой, тогда ты должна держать рот закрытым. Кивни, если понимаешь меня.

Я со всей силы впилась зубами в его палец, и он отдернул руку. — Проклятье, я пытаюсь тебе помочь!

— Кто вы?

— Друг. И у меня не так много времени, будь внимательна. Верити мертва, а остальное слишком сложно для тебя, Мышка.

Внезапно воздух с шумом покинул легкие, и помещение снова расплылось. Только Верити называла меня Мышкой.

Прежде чем я успела спросить его об этом, он взял мою раненную руку и быстро снял с нее бинт. Из большой царапины на ладони капала кровь, и я отвернулась. Я должна была чувствовать боль, но все, что я чувствовала, были его слова, каждое как удар.

— Через несколько минут эта комната будет наполнена людьми, которые будут тебя спрашивать, что произошло в переходе, — его пальцы зависли над раненой кожей, нажали на запястье, и он снова пробормотал что-то, что было похоже на шум в моей голове. — Не говори им этого. Скажи, что это было нападение с целью ограбления… Скажи, что ничего не помнишь.

— Это правда, — по большей части. Я осмотрела его нахмурившись и провела свободной рукой по глазам.

Он долго смотрел согласно. — Скажи все точно также. Тогда ты сможешь выбраться из всего этого, — он снова замотал мою руку и отступил назад.

— Выбраться из чего? — попыталась я спросить, но вопрос вытеснился его словами: «Верити была мертва.» И все внутри меня замерзло. Боль которую я чувствовала до этого, была только тенью по сравнению с осколками льда, которые собрались в моей груди.

Он отвернулся, а я, наконец, получила возможность говорить, хотя и отдельными словами:

— Почему? Почему Верити? Кто был бы…

Он перебил меня.

— Слишком много вопросов. Для всех будет лучше оставить их, — он остановился и наклонил голову в сторону прохода. Я могла видеть, как ноги розового костюма медсестры приближаются. Синие брюки следовали за ней вплотную.

— Самое время мне уходить, Мо. Подумай о том, чтобы забыть. Хм?

Розовый костюм медсестры оказался грустной медсестрой средних лет, которая отодвинула штору. Прямо позади нее стояли синие штаны, неуверенный мужчина большой как медведь с лысой головой и щетиной на лице, который явно не должен был казаться модным. Я повернулась к врачу, но он исчез.

— Мора Фицджеральд? — спросили синие штаны, пока медсестра подходила ко мне, надевая резиновые перчатки и доставала маленький карманный фонарь. Я безмолвно кивнула.

— Я рада, что ты очнулась, — сказала весело медсестра и посветила мне в глаза. Она указала на мой лоб. — Он выглядит уже лучше. Как ты себя чувствуешь?

— Где Верити? — прохрипела я, вытирая слезы.

Они обменялась взглядом, который бросают взрослые друг другу, если пытаются использовать самые эффективные увертки. Я знала этот взгляд. Я уже видела его, несколько раз. Он всегда обозначал, что моя жизнь станет жалкой и на очень долгое время.

— Я должна проверить твои показатели, — сказала медсестра через некоторое мгновение. — Врач сейчас будет здесь, и она ответит на твои вопросы, хорошо? Твоя семья уже в дороге.

Врач. Не врач. Я рассматривала руки медсестры в лиловых перчатках, которые схватили манжетку кровяного давления, и дикая надежда зародилась во мне. Тип с зелеными глазами, видимо, и не был никаким врачом. Он не надевал никаких перчаток, и даже не заглянул в мою медкарту.