Избранная

Следующие минут пятнадцать тратим на то, чтобы научить меня правильно держать пистолет, хоть как-то целиться, снимать его с предохранителя. А затем Йен подхватывает большой рюкзак и сумку, а мне протягивает рюкзак поменьше. Принимаю его безропотно, продолжая сжимать пистолет в руке. Куда его девать? Решаю сделать, как видела в фильмах, засовываю его за пояс брюк за спиной и иду за Йеном обратно к дому. Искра, которая все то время, что мы провели у машины, держалась неподалеку, вновь прилипает ко мне, на этот раз с другого бока.

Стремительно светает, ночь передает права новому дню. А все, о чем я могу думать, – раскрылась очередная ложь, которую скармливают нам сценаристы и режиссеры фильмов. Носить пистолет за поясом жутко неудобно. Во-первых, на моих штанах нет ремня, поэтому они постоянно сползают под тяжестью ненавистной тяжелой пушки, а во-вторых, мне постоянно хочется проверить, не забыла ли я поставить глок на предохранитель. Не хотелось бы случайно прострелить себе ногу, ну или что-нибудь повыше.

Чтобы отвлечься от мрачных дум о пистолете, находящемся в опасной близости от моей задницы, решаю поговорить с Йеном, который бодро шагает впереди, не замечая ничего вокруг. Хотя, по правде говоря, замечать-то особо и нечего. Все тот же унылый пейзаж заброшенного города. Ракшасы попрятались, или нашли себе занятие поинтереснее, чем слежка за нами.

– Йен? – приближаюсь к нему, чтобы идти рядом. – Можно кое о чем у тебя спросить?

Он бросает на меня быстрый взгляд и обходит стоящую прямо на тротуаре белую "Мазду" с открытыми дверцами.

– Да, конечно. Что тебя интересует?

Бросаю взгляд на его темную ауру, к виду которой уже совершенно привыкла, а затем говорю:

– До всего, что произошло, ты жил среди простых людей?

Кажется, он удивлен таким поворотом событий и, возможно, видит какой-то подвох, потому что задумчиво потирает подбородок, а только после этого кивает.

– В основном да. У меня были кое-какие обязанности, связанные с Иным миром, поэтому приходилось жить с другими темными, но основную часть времени я проводил здесь, среди людей.

– И все это время тебе приходилось прятать свою ауру? – перехожу к сути разговора.

– Ну да, думаю, люди не поняли бы, если бы увидели все это. – с усмешкой говорит он и обводит свободной от сумки рукой вокруг своего тела.

– А прятать ауру от посторонних глаз требует каких-то затрат энергии? – задаю следующий вопрос, замечая, что лицо собеседника принимает серьезное выражение.

– Нет. Никаких затрат. А почему ты интересуешься? – несколько подозрительно спрашивает Йен.

– Тогда почему ты не уберешь ее сейчас? – спрашиваю как можно более небрежно. – Меня ты ей не напугаешь, уже довольно давно начинаю к ней привыкать и воспринимать как должное.

Какое-то время мужчина молчит и шагает вперед, в то время, как я едва за ним поспеваю, получая постоянные тычки в бок от Искры.

– Моя аура служит не страхом, а напоминанием. – наконец произносит он.

– Напоминанием? – силюсь понять, о чем вообще речь.

– Да. Она должна напоминать тебе о том, кто я такой. Чтобы ты не слишком сильно привязывалась ко мне. – Йен не смотрит на меня, а мое сердце падает куда-то вниз.

Я тут же жалею, что вообще начала этот разговор, но проклятый язык действует быстрее, чем мозг отдает ему команду: "Не двигаться!"

– На что ты намекаешь?

– Арин, – со вздохом начинает он, – я знаю, какое впечатление произвожу на женщин. Такова природа всех темных. Мы притягиваем к себе людей, хотим мы того или нет. Но сейчас неподходящее время, чтобы ты ненароком в меня влюбилась.

Что? Он серьезно только что сказал ЭТО? Сначала от неожиданности ноги прирастают к земле, Искра по инерции делает пару шагов вперед, а потом останавливается и возвращается ко мне. Йен тоже поворачивается и смотрит на меня. Чувствую, как лицо заливает румянец то ли гнева, то ли стыда. Так вот, значит, что он думает? Вот же… придурок! Но я снова сжимаю зубы и из последних сил держусь, чтобы не начать сыпать оскорблениями. Кое-как взяв себя в руки произношу сдавленным голосом:

– Не волнуйся, твоя честь не пострадает. Как мужчина ты мне абсолютно неинтересен. Я хочу только вернуть человечество домой. – с этими словами шагаю дальше и обхожу Йена, еле сдержавшись, чтобы не задеть его плечом.

– Арин? Тебе не стоит обижаться. Я не это имел в виду, просто сейчас нам всем не до этого. Я всегда поддержу тебя и буду защищать, но…

Хочется заорать, чтобы он замолчал. Да что это с ним? Думает, его великая харизма сделает за него все дело, и я упаду к его ногам от любви? Фу.

Шагаю вперед, сердито топая, хмуря брови и ругая себя за то, что полезла к нему с этим разговором. А ведь и правда, я никогда не думала о Йене, как о мужчине… до того момента, когда он утешал меня пару часов назад, крепко прижимая к себе и помогая справиться с истерикой. Не спорю, мне было приятно находиться в его объятиях, но чтобы влюбиться…