Избранная

— Идите. До завтра, — кивнула Стиви Рей. — И не беспокойся обо мне. В конце концов, я уже умерла. Что может быть хуже?

— Она права, — кивнула Афродита.

— Ну, тогда ладно. Пока! — выдавила я.

Мне не хотелось вслух соглашаться со Стиви Рей. Я боялась накликать беду. Понимаете, быть немертвой, конечно, очень плохо. Но это не значит, что на свете нет ничего хуже. Тревожный холодок пробежал у меня между лопаток, но я не обратила на него внимания. Как оказалось — зря.

Настоящие ужасы только начинались, и мы с Афродитой как раз спешили им навстречу.

ГЛАВА 14

— Высади меня около потайной двери. Не желаю, чтобы нас видели вместе, — велела Афродита, когда мы сели в машину.

Я свернула на Пеорию и поехала в сторону школы.

— Странно, что тебя настолько волнует чужое мнение!

— Нисколько не волнует. Меня заботит только то, чтобы Неферет ни о чем не узнала. Если она пронюхает, что мы с тобой зарыли топор войны, то сразу поймет, как много мы успели друг другу рассказать. Тебе оно надо?

— Ни в коем случае! — содрогнулась я.

— Вот именно, — хмыкнула Афродита.

— Но Неферет все равно увидит нас вместе, ведь сегодня вечером ты будешь представлять в моем кругу Землю!

Афродита изумленно уставилась на меня.

— Кто тебе сказал? Не буду я ничего представлять!

— Нет, будешь.

— Нет, не буду.

— Афродита, Никс дала тебе власть над Землей. Это значит, что теперь твое место в круге. Если, конечно, ты не хочешь ослушаться Никс. — Я постаралась быть хорошей девочкой и не прибавила «опять», хотя мне очень хотелось.

— Я же сказала, что буду исполнять волю Никс, чего бы мне это не стоило, — процедила сквозь зубы Афродита.

— Следовательно, сегодня на ритуале Полнолуния будешь представлять Землю! — торжествующе заявила я.

— Да что ты говоришь? Но вот какая незадача — я больше не Дочь Тьмы, а, следовательно, не имею права присутствовать на ваших ритуалах. Какая жалость, правда?

Черт! Об этом я как-то не подумала.

— Значит, тебе придется снова ею стать, — буркнула я. Думаете, мне очень хотелось ее принимать? Но что мне оставалось делать? Афродита приготовилась заспорить, но я повысила голос и оборвала ее. — Только тебе придется поклясться соблюдать новые правила.

— Дебильные, — с удовольствием припечатала Афродита.

— Опять начинаешь? Говори, будешь клясться или нет?

Наступила тишина. Я закусила губу и крепче вцепилась в руль.

Не хватало еще упрашивать Афродиту! Это решение ей предстоит принять самой. Она сказала, что хочет искупить свои дурные поступки и следовать воле Богини. Но одно дело хотеть и говорить, и совсем другое — делать. Посмотрим, что надумает Афродита. Слишком долго она была злобной и бессердечной эгоисткой.

Порой мне казалось, будто я вижу в ней проблески перемен к лучшему, но, чаще всего передо мной была все та же самоуверенная нахалка, которую Близняшки прозвали «ведьмой из преисподней».

— Ладно, не переломлюсь.

— В смысле?

— Я сказала: да. Я дам клятву выполнять ваши новые дебильные правила.

— Афродита, так дело не пойдет. Дать клятву означает, что ты не считаешь новые правила дебильными.

— Зои, ты из тех людей, которым дай палец, они откромсают руку вместе с головой. Но со мной у тебя этот номер не пройдет. Нигде не сказано, что, давая клятву, я лишаюсь права считать правила дебильными. Я всего лишь обязана вслух пообещать быть верной себе — как Воздух, преданной — как Огонь, мудрой — как Вода, чуткой — как Земля и искренней, как дух. Так что я имею полное право остаться верной самой себе и со всей присущей мне искренностью и мудростью заявить, что считаю ваши правила дебильными.

— Зачем же ты тогда вызубрила их наизусть?

— Познай врага своего, — нараспев произнесла Афродита.

Я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Нет, все-таки Афродита есть Афродита!

— Откуда цитатка, кстати?

Афродита беспечно пожала плечами.

— Из глубины веков, полагаю. Судя по занудной интонации и порядку слов, из очень седой глубины.

Я хотела сказать, чтобы она перестала выделываться, но передумала и промолчала. (Да ну ее, Афродиту! Сейчас опять поднимет меня на смех за то, что я пользуюсь синонимами и не могу произнести по-настоящему грубое слово.)

— Ладно, вытряхивайся, — буркнула я, прижимаясь к обочине. К счастью, появившиеся еще с вечера тучи полностью затянули небо, так что утра выдалось сумрачным и мглистым.

Афродите нужно было лишь перейти неширокий газончик между дорогой и школьной стеной, юркнуть в потайную дверь и напрямик по аллее добежать до девичьего общежития. Клево-плево, как говорят Близняшки. Я посмотрела на небо, соображая, стоит ли попросить ветер нагнать побольше туч, чтобы стало еще темнее, но, покосившись на мрачное лицо Афродиты решила, что она как-нибудь сама справится со светом. В конце концов, она же меня о помощи не просит, так зачем я буду навязываться? — Значит, вечером встретимся на ритуале? — спросила я.

Казалось, Афродита не сразу услышала мой вопрос.

— А? Да-да, я приду.

Что с ней такое твориться? Такое впечатление, будто она где-то далеко!

— Ладно, пока, — с легкой обидой попрощалась я.