Избранная для Драконов

– Ты главное расслабься, куколка, и тогда все обойдется, – хмыкнул профессор, ткнулся в преддверие розовых складочек огромной головкой и надрывно зарычал: – Маленькая, демоны бездны! Какая же маленькая.

Элизабет вся скукожилась от нехорошего предчувствия. Вся решительность, с которой она шла сюда, уже давно рассеялась, и на ее место пришли паника и страх.

– Давай-же, девочка, помоги мне, – кряхтел профессор, теребя чувственный бугорок большим пальцем, пытаясь одновременно с этим действием проникнуть в тугую глубину, – расслабься, крошка! – рыкнул раздраженно, и Эль, зажмурившись, только сильнее сжалась.

Она боялось боли. Боялась той боли, о которой ей нашептывали соседки по комнате в сиротском доме. Они в красках расписывали то, как их промежность горела адским пламенем от первого сношения с мужскими особями.

– Элизабет, – сквозь зубы прорычал граф, – посмотри на меня. Ты что там себе в головку свою тупую втемяшила? Ну-ка, смотреть мне в глаза! – рыкнул так, что стены задрожали, и тут же, схватив Эль за скулы, надавил на них с силой.

Девушка от страха распахнула глаза, и из них хлынули слезы, заструились по жестким пальцам графа.

– Прекрати реветь, куколка, – угрожающе процедил он сквозь зубы и, склонившись к лицу Элизабет, слизал соленую влагу с ее щек.

Девушка дернула головой от неприятного трения шершавого языка о воспаленную кожу.

– Я не хочу, – пискнула она, а граф в этот миг толкнулся бедрами вперед, и его накачанная кровью головка, разрывая нежную плоть, протиснулась неглубоко внутрь.

Элизабет выпучила глаза и задохнулась собственным криком боли, вырвавшимся изо рта. Но граф накрыл ее губы ладонью, заглушая громкость, дал несколько секунд для того, чтобы Элизабет привыкла к его размеру внутри, и снова толкнулся бедрами. Эль накрыло волной боли, и ее тело затряслось в лихорадке.

– Ты что, сука мелкая, решила меня обломать?! – утробный рык сотряс воздух. – Расслабь свою чертову дырку, она у тебя ничем не отличается от других.

Пораженная до самой глубины души такими словами, Эль на миг отрешилась от реальности и, запрокинув голову, уставилась в потолок, позволяя графу рвать ее сокровенное местечко.

Он ведь прав отчасти. Она же сама к нему пришла, что же теперь рыдать-то.

Девушка лихорадочно перебирала уроки в голове, вспоминая простенькие заклинания, чтобы заглушить боль. Но на ум приходили лишь те, которыми заговаривали порезы и ушибы.

– Матерь Всемогущих! – со свистом выдохнула Эль, и спина выгнулась дугой, пронзая позвоночник острой раскаленной стрелой.

Тело задрожало от напряжения и через несколько секунд, обмякнув, тяжелым кулем растянулось на шелковых черных простынях.

– Чертова сука! – заорал граф.

Эль скорчилась на кровати, будто это не крик, а ведро кипятка на нее вылили. Она закрыла уши и зажмурила глаза в ожидании… а собственно, чего Элизабет ожидала?

– Забрала свое тряпье и свалила отсюда, пока я не передумал, – граф схватил девушку за затылок, больно въевшись пятерней в волосы, и, стащив с кровати, толкнул в сторону двери.

Эль в смятении, от непонимания того, что происходит, уставилась на мужчину, замерла на месте.

– Что уставилась?

– Но я не понимаю, что произошло? – заикаясь, проговорила Элизабет, но и на месте долго не могла оставаться.

Присев на подрагивающих ногах, она собрала испорченную одежду и попятилась к двери.

Граф, развалившись на кровати, не стесняясь свой наготы, зло смотрел на девушку, метая в ее сторону огненные молнии негодования.

– Произошло то, моя хорошая, – не скрывая своей ярости, пророкотал он, – что я благородный, чертовы демоны, и не хочу, чтобы из моего дома увозили разорванную маленькую студенточку.

Эль прижала вещи к груди, стараясь спрятать от графа как можно больше оголенного тела.

– Но… – просипела девушка, – но… как же быть?! Ведь цветок… я, же… могу умереть?! – сглатывая жидкие слюни, проговорила она.

– И не только ты, крошка, – оскалил ровный ряд белоснежных зубов граф, и Эл увидела, как в его глазах мелькнуло золотисто-алое пламя. – А теперь у тебя есть всего несколько минут, чтобы уйти отсюда на своих двоих культяпках, а не на носилках. Вон!

И Элизабет, больше не задерживаясь ни на секунду, пулей вылетела из комнаты и, не заботясь о том, что она голая, бросилась бежать по тому же пути, по которому граф вел ее сюда. Теперь пугающие стены замка ее только подстегивали, заставляя бежать быстрее и не оглядываться назад. В голове все шумело, от чего Элизабет казалось, что дом ожил и пришел в движение. До ее слуха доносились странные звуки, и воспаленный мозг, искривляя полученную внешнюю информацию, превращал ее в устрашающие картины.

– Силы Небесные! Помогите мне все это вынести, – молилась Элизабет, перепрыгивая через несколько ступенек, летела вниз с таким видом, будто за ней гналась нежить из низших миров.

Уже когда Элизабет возле двери натянула на себя испорченные графом вещи, она осознала всю серьезность ситуации, в которой очутилась.