Избранная для Драконов

– Нам придется делить ее, – оглушительным эхом прозвучали слова Габриэля в голове у Рафа.

– Что?! Нет! Зачем она тебе, Габ! Теперь она не нужна тебе, – на одном дыхании произнес профессор.

Хоть это и звучало из уст взрослого мага как-то по-детски, но он сейчас не мог принять этого. Зачем Габриэлю эта стихийка? Ведь она выполнила свое предназначение, и теперь тело Габриэля свободно от демона, и у Рафаэля есть еще пара дней, чтобы попробовать найти противоядие от заклинания, которое они наложили на девочку. Хотя…

– Я люблю ее, – проговорил Габриэль, и у Рафаэля на миг остановилось сердце в груди.

– Что ты сказал?! – профессору показалось, что он ослышался.

– Я не попугай, чтобы повторять одно и то же, и… прекрати на меня пялиться, как на умалишенного, троллья задница тебе в рожу! Думаешь, мне легче от этого? – он замолчал на миг, а Рафаэль так и сидел с открытым ртом и слова не мог сказать. – Если думаешь, что мне легко, то ты ошибаешься, – чуть тише проговорил Габ, поглаживая по голове стихийку.

– Но с чего ты решил, что это люб… – Рафаэль запнулся на этом слове, – … любовь. Ты не можешь любить! Ты демонов засранец и сухарь! Тебе это не дано!

Раф больше не мог оставаться на месте. Он вскочил на ноги и начал мерять длинными шагами каменный уступ.

– Я тоже так думал до сегодняшнего дня, – только и успел проговорить Габриэль, когда над их головами раздался дикий рев, и Рафаэль, метнувшись к брату, закрыл собой и его, и Элизабет.

– Началось! – утробно пророкотал девичий голос, и тело Элизабет охватило синим пламенем, пропускающим через себя желтые всполохи охватившего девушку огня.

– Великий Спириус! – Рафаэль отступил на шаг и, припав на одно колено, опустил взгляд в каменную твердь, то же самое сделал и Габриэль.

– О, Великая ЗОВВа [мать четырех стихий], приветствуем тебя! – проговорил Рафаэль, не поднимая взгляда, но не потому, что ему не хотелось узреть изначальную мать четырех стихий, о которой ходили легенды, и имя которой было пропитано мифическими историями, а лишь отдавая дань уважения той, чья изначальная природа берёт свою силу из древних Магических Артефактов, той, которой больше сотни веков, и той, которая является дочерью Верховного Небесного Отца Магов.

Рафаэль продолжал склонять голову даже в тот момент, когда под их с Габриэлем ногами затряслась земля. Он скорее почувствовал, чем увидел, что Великая ЗОВВа спустилась на каменную твердь.

– Можете подняться с колен, дети древнего рода драконьего! – глубоким голосом проговорила стихийка, и лицо Рафаэля опалил жар.

Они с Габриэлем встали и, подняв взгляд на Великую ЗОВВу, застыли в полном недоумении. Перед ними во всей своей естественной красе стояла не кто иная, как их Элизабет. Её длинные золотистые волосы, доходящие до колен, развевались в воздушных потоках, как и платье из тончайшего кружева, под которым были видны все изгибы юного тела. Только сейчас они стали более округлые, будто налились, и из образа девушки исчезла легкая угловатость.

Рафаэль ощущал сквозь пылающие в его голове чувства эмоции самой Элизабет. Она, находясь запертой в оболочке Великой ЗОВВы, ничего не могла понять. Её душа металась в поисках ответа, но понимание так и не приходило, и Рафаэль никак не мог помочь ей осознать то, что сейчас происходит с её телом. И чем больше проходило времени, тем ярче становился эмоциональный фон, окружающий Элизабет, слаще, сексуальней. Рафаэль, застыв на месте, молча наблюдал за тем, как загорается в глазах Габриэля похоть. И в этот самый момент, когда профессор понял, что происходит с ними, вновь заговорила Великая ЗОВВа, окружая себя невероятно притягательной волной порочной жажды.

– Вы, потомки Драконов, как я чувствую, еще не осознали до конца, что произошло на самом деле, и почему именно вы оказались в Низшем Мире…

Рафаэль с братом молча внимали ее словам, им не хватало сил отвечать. Сейчас они были заняты тем, что пытались сдержать своё вожделение, дабы не накинуться на бедную девочку и не затрахать ее до смерти, так она притягивала их к себе.

– Аха-ха-ха-ха, – пронесся эхом в скалистых породах ее смех. – Неужто моя названая дочь так влечет вас к себе?! Я чувствую, как от вас пахнет похотью, но пока, мои дорогие, не время. Еще не время. То, что мне нужно от вас, вы должны отдать осознанно, а чтобы это отдать, вы должны понимать, что произойдет с вами после.

В глазах Рафаэля защипало так сильно, будто ему плеснули кислоту.

– А-а-а-а-а-а-а! – взревел он и тут же услышал вой Габриэля.

– Это чтобы охладить ваш пыл, – пророкотал голос Великой. – Как вы могли оказаться настолько глупы?! Древнейший род рептилоидов… даже не почувствовали подвоха, ну, надо же!

Рафаэлю показалось, что сейчас стихийка будто говорит сама с собой, а не обращается к ним. Когда он наконец-то смог открыть глаза, то увидел, что она гладит Габриэля по голове, а тот, стоя перед ней на коленях, чуть ли не мурлычет от ее прикосновений.

– Пострадал, мой хороший, больше всего ты, – ее ласковый голос будто обволакивал и заставлял трепетать перед его нежностью.