Избранная дракона

— И давно юные торговки разбираются в небесных тайнах?

— Как Фроська на голову упала — так божественное откровение о всем сущем и открылось, — фыркнула заносчиво. — Но поскольку я отбивалась, сведения получила несколько искаженные. Начертишь? — Разгладила ногой песок. Так уж выходило, что больше чертить не на чем.

Он пронизывал меня долгим взглядом, но я не собиралась давать никаких объяснений. Так и не получив ответа, Варк все-таки нарисовал схему. Оказалось донельзя просто: две луны выстраивались друг над другом, и получался вытянутый зрачок на фоне солнца.

— А почему состязание именно в тот день? А не в любой иной?

— Я хочу зрелищности. Чтобы, если большой дракон не отзовется, на фоне ока явление Ефросии затмило все хитроумные козни врагов.

— Боюсь я.

— Самозванки чувствуют еще больший страх, однако держатся смело и не показывают робость. Неужели ты слабее их? — посмотрел на меня строго.

— Ты все время талдычишь, что я избранная, пытаешься убедить в этом, но там, в Асхаме сомневался во мне.

— Мы выбрались живыми. У тебя есть Ефросия, знак на руке… Тебе мало доказательств избранности? Я не понимаю твоего страха.

— Ты был со мною в Асхаме. И Фроське нравишься, и знаешь о златокрылах много. Если бы в тот день вымыл волосы душистым настоем, — посмотрела на его лысину,

— ну, или натер голову, она бы села на тебя, — улыбнулась. — Из тебя вышел бы идеальный избранный. Ты выдержанный, умный, много знаешь.

Варк обернулся, посмотрел на меня исподлобья, а потом улыбнулся:

— Так меня еще никто не расхваливал.

— Потому что ты скрытный, и мало кто знает тебя.

— Разве скрытный? — приподнял он удивленно бровь.

— А еще знаешь что подумала? Кхарт ведь хотел, чтобы ты обучил меня этикету, простым знаниям, основам церемоний, помог кое в чем. Но он ни разу не упомянул, что ты должен учить меня призывать драконов. Может, я прошу научить тому, чему никто не в силах научить?

— Мы справимся, — ответил жрец после молчания. А я не могла поверить, что расслышала верно. Надо же, «мы»!

Кроме занятий с Варком я встречалась с Ковеном. Мы совершали небольшие променады по саду, чаще всего в молчании. Полагаю, это тизария настояла на общении после моего ябедничества.

Тизарин вел себя вежливо, сдержанно. Пытался заглядывать в глаза, целовать руки, даже срывал мне цветы. Мы беседовали на отвлеченные, ничего не значащие темы, но я не чувствовала между нами искры или симпатии. Да, он старался расположить, но после того, как встал на сторону Ории, не лежала моя душа к нему. А когда проходили мимо мест, где занимались с Варком, я вспоминала слова жреца: «Мы справимся», — тревога уходила, и на губах проступала улыбка.

Стоило представить, что своевольной жрец покинет меня — сжималось сердце. Исчезни Ковен и весь дворец — не замечу, но если не станет Варка, взвою от тоски, и солнце померкнет. Так уж привлекали меня в нем ум, знания, поддержка, мужская притягательность и даже недоступность.

— Ты неравнодушна ко жрецу? — спросил ни с того, ни с сего Ковен, прервав наше молчание. — Ты с ним не такая, как со мной. Улыбаешься.

«Значит, за нами всегда следят», — убедилась. Не секрет, поэтому я всегда вела себя сдержано.

— А разве не я должна устраивать ревность? — улыбнулась. — Это твое сердце принадлежит другой.

Тизарин рассмеялся.

— Почему думаешь, что мое сердце принадлежит кому-то? Если я просил за нее, то только потому, что знаю ее с детства. Она не казалась мне злой.

— И ты решил, что злая я?

— Я тебя не знал, — пожал Ковен плечом.

— И сейчас не знаешь. Иногда полжизни живешь с человеком, а потом он удивляет.

— И что же нам делать?

— Просто жить.

Тизарин задумчиво усмехнулся.

Наши размеренные прогулки вроде бы милые, но бездушные. Представив, что такой бездушной будет вся моя жизнь при дворе, находила тоска, и тогда я начинала играть с Фроськой, пытаясь обучить ее простым командам, как когда-то двортерьера Жулика.

Бросала что-нибудь, она пыталась поймать на лету. Когда ей надоедало, я прятала вещь за спину и требовала: «Ищи!» Научила команде «дай левую лапу», «дай правую лапу». Иногда сама путалась, и она нет. М-да.

Ковен с удовольствием наблюдал, как мы играем. Просто садился рядом и смотрел. Иной раз, если самодельный мячик падал ему под ноги, кидал сам. Как весьма проницательный человек, он понял, что давить, льстить или лгать со мной не следует. Поэтому был душкой, а я, в свою очередь, соблюдала правила этикета. Придворные видели нас гуляющими вместе, и уже пошли слухи, что сразу после праздника мы объявим о помолвке. Мы с ним на эту тему не разговаривали, просто мирно беседовали и пытались хотя бы научиться понимать друг друга.