Избранная дракона

Она скользнула по нам равнодушным взором и отвернулась. Ковен нахмурился, взял меня за руку и повел следом за тизарией в ее личные покои.

Когда мы скрылись от чужих глаз ушей, я приготовилась к крикам, угрозам, пощечинам, но просчиталась. Нельмела подошла к сыну, положила руку ему на плечо и с грустью произнесла:

— Ковен, у тебя нет права на ошибку. Неверный шаг, одна слабость — и я останусь без единственного защитника, одна со всеми ими, — ее глаза заблестели от слез. Тизарин опустил голову, и она нежно провела рукой по яйцевидной макушке. Вздохнула и добавила: — И не смей слушать злые языки. Если даже третье ухо прорежется на твоем лбу — льстецы прилепят такое же себе. Носи лысину с достоинством, сын!

Потом обратила ко мне:

— А ты, Гленапупа, как избранная, как будущая тизария, должна помнить: прислугу господин может простить — прислуга господина никогда! Идите! Дасия проводит вас.

Мы осторожно двинулись за дамой в соседнюю комнату, где она помогла нам провести себя в достойный вид. И только потом, рука об руку вышли из покоев. Но едва свернули за поворот — наткнулись на будто бы случайно прогуливающихся «родственников» Ковена. Да, много у него папаша и дед блудили, если пол двора имеет фамильные черты.

— Кон, ну и видок! — тощий прыщавый тип с таким же длинным носом, как у Эбека, вальяжно закинул руку тизарину на плечо. — Грозно мамочка рычала?

В ответ получил тычок локтем по лицу. Насмешник взвыл, хлынула кровь из носа.

— После ее грозного рыка кто-то жалобно скулит, — процедил Ковен сквозь зубы и брезгливо вытер руку о белоснежный подол платья, стоявшей поблизости придворной дамы, тоже длинноносой. Затем, под ненавидящие взгляды, мы гордо удалились.

Я понимала, что удерживать власть сложно, что у Ковена должен быть характер, но все же поразилась, как под изнеженным обликом искусно скрывается грозный заступник тизарии. Причем отомстил своими руками, а не телохранителей, следовавших за нами по пятам. И Нельмелу увидела с иной стороны.

— Поражена?

— Если только их наглостью, — ответила честно.

— Боги дали матери брата и меня, но выжил только я, — после взгляда Ковена не нужно было расспрашивать, что случилось. Иногда глаза говорят не хуже слов. — Тизария сказала, что ты готова отказаться от занятий. Не надо, — покачал головой. — От твоих умений зависит будущее Лагеарнии. Казна пуста, враги выжидают. Что ты избранная — сомнений ни у кого не сталось, но теперь вопрос в твоей силе: сможешь ли призвать взрослого дракона. В бою от стаи мелких златокрылов проку не много.

— Положение так шатко? — спросила я наобум и получила кивок, подтверждающий догадку.

— Мы выстояли в войне с Апатами, но враги сделали выводы и собираются заключить военный союз. Пока в их рядах смятение. Если же объединятся — не выстоим. Начнется череда покушений. На второй, третий или шестой раз им удастся добраться до меня — и начнется дележ власти. От величия Лагеарнии не останется ничего. Если сможешь впечатлить послов силой — проси о чем хочешь, выполню, чего бы мне это не стоило.

От его серьезного голоса, вида стало так тоскливо, хоть волком вой. От меня зависит тысяча, сотни тысяч, миллионы жизней, а что я могу? Ковен сжал руку — я обернулась, и он произнес с грустной улыбкой:

— Но знаешь, даже появление тех крох — надежда.

— Они лишь оттягивают агонию.

— К агонии Лагеарнию подтолкнул мой дед, прежде слывший разумным человеком. Что нашло на него тогда на церемонии? Сколько думал о причинах — не могу понять.

Что-то мне подобное излитие души не нравилось. Жалуясь, Ковен будто перекладывал ответственность на мои плечи. А я привыкла жаловаться Варку, находить в его лице поддержку и мужское плечо. Вот такая существенная разница между тизарином и жрецом. Очень захотелось увидеться с моим наставником. Никогда прежде не думала, что влюблюсь в… учителя?! Мда, докатилась.

Задним умом подумывала, как бы распрощаться и улизнуть, но Ковен сам окольным путем довел меня до кабинета соперника.

— Ступай. Будущее Лагеарнии в твоих руках! — прощаясь, произнес он, поцеловал руку и почти благословил на занятия с ненавистным ему жрецом.

«Да что ж такое! — рассвирепела я. — Один отдает тизарину и твердит, что из меня выйдет отличная тизария, другой сопернику вручает со словами «Вся надежда на тебя!» И в этом мире нет нормальных мужчин?! То-то Тиаса кукует одна. Теперь ее понимаю…»

Вошла, пытаясь скрыть чувства, однако очень хотелось поныть, пожаловаться, услышать, что все смогу, и все получится. Но Варк, окинув меня внимательным взглядом, раскрыл ненавистную книгу с жизнеописаниями заклинателей и ткнул пальцем, откуда читать.

Посмотрела на него с обидой, вздохнула и понуро начала:

— Пожиежи оне ко дворею поводеря златокрылего. Со слизью…

— Слезею! — рявкнул он. — Со слезою! Слезно!

— Со слезею молити опощи… опощиадие…

— О пощаде! — прищурился.

— Ото бестры… бестро… про… про то… р-ратцу. Нет, — покачала головой, — торатцы…

Шумно выдохнул.

— От беспроторицы — безысходности. О чем думаешь? Сосредоточься.