Избранная дракона

— Не верь дураку! Он не знает, чего несет! — осклабился Эбек в волчьем оскале. — Ну же, иди ко мне, Гленапупа! Я сделаю тебя тизарией! Скорее, моя девочка, а то сюда вот-вот ворвутся мятежники… — он сделал ко мне шаг, второй… Не сводя с меня глаз, подбирался все ближе и не видел, что со смертью мага морок спал со лже Варка. Фигура рослого жреца начала резко усыхать, и уже через мгновение за спиной тизара сидел один из его бастардов. Длинноносый, тонкогубый и со взглядом полным ненависти. На поджарой фигуре пленника путы ослабли, он дотянулся до ножа, спрятанного в складках одежды, легко разрезал их. А потом с искривленным от злобы лицом двинулся на отца…

— Гленапупа! Будем править вместь… — Эбек дернулся, и из его противного лживого рта вытекла алая струйка крови.

— Старый дурак! Надеюсь, ты не поверила ему?! Он принес бы тебя в жертву! Да-да, ради возвращения молодости. Но я не стар! Мне молодость не нужна, так что мы вполне можем править вместе! — отцеубийца старался говорить ласково, но его ненависть проступала, от чего голос звучал отвратительно мерзко.

Если вот так вот ценят защитников Лагеарнии, понимаю, почему Варк не желал появляться, но… как быть с Ковеном? Я молчала и в оцепенении смотрела на тизарина, который, рискуя собой, продолжал отчаянно качать головой и предупреждать об опасности.

— Нет! Ну и ладно! — заорал разъяренный бастард, не дождавшийся от меня ни слова. — Только я прихвачу с собой твоего любимчика! Ну, где там твои мелкие твари? — он метнулся к Ковену, захватил его лысую голову и приставил к горлу нож. — Живо кидай мне «коготь»!

Варк сказал, что я могу кинжал отдать, поэтому швырнула его. Он со звоном упал на плиты, и отцеубийца кинулся к нему. Воспользовавшись моментом, отдышавшийся Ковен закричал:

— Беги! Он убьет тебя ради дара!

— А-а-а! — взревел взбешенный бастард и ринулся на него. Я испугалась, что злодей сейчас искромсает Ковена, закричала, но неожиданно тело Цитарпа дернулось, резко взметнулась смуглая костлявая рука, и от ее взмаха разъяренный бастард отлетел к храмовой колонне. При ударе послышался громкий, отвратительный хруст, а на пол упало бесчувственное тело. Что бастард мертв, подтверждали алые разводы, растекавшиеся по мраморному полу.

Но радоваться было нечему. От взгляда каре-красных глаз Цитарпа, смотревших с лютой ненавистью, перекошенного злобой рта, у меня волосы встали дыбом. Оценив мой испуг, старческое лицо, испещренное глубокими морщинами, оскалилось. А затем тощее, неестественного землистого оттенка тело начало медленно подниматься.

— Никакого уважения к магам! — просипел Цитарп старушечьим голосом. Да и выглядел он теперь как старуха. Оно шевельнуло узловатыми, старческими пальцами, и «коготь» рывком прилетел ему в руку. — Столько лет ожиданий мести! Думала: уже не успею. А потом появляешься ты — заклинательский выродок и попадаешь в ловушку! Какое еще потомство можно дать шлюха?! — злорадно выплевывала слова мерзкая старуха. — Сдохни! — и резким движением тощей руки метнула в меня «коготь».

Я даже не успела испугаться. Только когда кинжал завис перед моими глазами в воздухе, поняла, что только что избежала гибели. Мамочки!

Вдруг воздух задрожал, из «гнезда» рванул горячий жар, затряслись стены храма.

— Ошибаешься, — громоподобный голос Варка разнесся по святилищу, и даже мятежники перестали ломиться в двери и притихли. Воцарилась вязкая тишина, которую, подобно молнии в черном небе, разрывали его слова: — Я рожден в браке истинных! — он появилась передо мной из ослепляющего, горячего света. Протянул руку и взял, висевший в воздухе, злополучный кинжал. — Дар забрать невозможно. Он передается лишь по крови. Так что в ловушку ты попала сама.

— Ненавижу! — завопила старуха и с нечеловеческого разбега прыгнула на Варка. Но налетев на защитный свет, рассыпалась на сотню больших, мохнатых пауков, побежавших врассыпную по храму. Большая часть их бросилась к воротам, — и почти сразу на улице послышались испуганные людские крики. Несколько в сторону Ковена, а остальные кто куда. Ко мне, окутанной спасительным светом и жаром, они не могли подойти, но я испугалась за тизарина.

Я замерла, ожидая неизбежного. Но Варк повернул голову, дыхнул… и вырвавшееся из его груди пламя спалило мохнатых тварей, подбиравшихся к наследнику. Затем дыхнул еще и еще, опаляя пространство огнем и очищая храм от мерзких пауков и тел предателей. Сафри, вылетевшие стаей из расщелины, метались по всему святилищу и вылавливали оставшихся.

В оцепенении я стояла за Варком и наблюдала, как кожа на его шее покрывается рубцами, темнеет, начинает блестеть. И не от пота, а от нарастающей чешуи. А потом одежда на нем треснула, и я только и смогла прошептать:

— Блин.

Он перевоплощался на глазах. По храмовому коридору шел уже не человек, а полудракон с растущими крыльями. Я бежала за ним, звала его, но Варк не слышал меня. Слишком велика в нем клокочущая ярость.

Храмовые створки сами распахнулись перед заклинателем.

— Варк! — закричала я, сердцем чувствуя беду, но он даже не обернулся.