Избранная Луной

– Даша не поддается воспитанию, потому что вы запретили видеться ей с матерью.

Уголок рта хозяина дома дернулся. Все же нервничает, а сразу и не скажешь.

– Да какая из Ксении мать! – с досадой произнес он. – Она может влиять на Дашу только плохо. Если бы не открывшийся дар, она забыла бы о существовании дочери.

Я опешила:

– Как вы можете так говорить?

– Могу. Имею на то полное право. Дарья не нужна матери без своих редких способностей. Я заплатил Ксении миллион, чтобы она не делала аборт, и еще два – чтобы подписала отказ от родительских прав, когда разводились.

В шоке я едва не спросила, в какой валюте он выплатил эти миллионы… Доллары, евро или отечественные дензнаки – не важно, в любом случае торговля детьми – это ужасно. И сложно сказать, кто шокирует больше: продавец или покупатель…

А еще я чуть не заявила, что об аборте, случается, говорят многие женщины, но это не значит, что потом, одумавшись, они не любят своих детей. Да и вообще, требовать плату за отказ от дочки Вольскую могло заставить «Зеркало Купидона», точнее, любовник, которому не нужен «хвостик» в виде маленькой девочки. Был не нужен, пока у «довеска» к красивой женщине не появились многообещающие способности.

– И все же ваша жена остается мамой Даши…

– Бывшая жена, – перебил Вольский. – И не старайтесь меня убедить, что Ксения может дать что-то хорошее моей дочери.

Вот и пришло время сообщить об амулете.

Мое глупое сердце сжалось от боли. Что же мне так не везет?

– Александр, я должна вам кое-что рассказать.

Сидеть в такой момент в неудобном кресле не хотелось, и я поднялась. Вернее, попыталась – такое ощущение, что зад завяз в дурацкой мебели. Повезло, что я не в коротких, а в длинных шортах, а то в такую жару вообще можно прилипнуть к обивке.

Вольский поспешно вышел из-за стола и протянул мне руку.

– Кабинет обставлял дизайнер без меня, – извиняющимся тоном произнес он. – Все никак не избавлюсь от некоторых его неудачных идей и предметов.

Я вложила в его ладонь свою. Помогая подняться, Вольский потянул за руку, не рассчитав сил, и я фактически влетела в него.

– Извините, – прошептала, пытаясь отстраниться.

– А вы меня.

– За что? – спросила я, чувствуя, как подкашиваются ноги.

Он не отпустил, наоборот, обхватил одной рукой за талию, другой за плечи, фактически прижав к себе.

– За то, что иногда наши желания сильнее убеждений.

Я не поняла, о чем он, точнее, постаралась не задумываться, чтобы не ошибиться. Быстро билось сердце, покалывало в тех местах, где соприкасалась наша голая кожа. Да что же со мной такое?!

Стряхнув оцепенение и сделав неудачную попытку вырваться из цепких рук, начала снова:

– Александр, я обязана вам кое-что рассказать…

Решительно заглянув в серые глаза мага, утонула в голодной бездне. О Ночь, это ведь не то, о чем я думаю?

– Миа, я тоже хочу кое в чем признаться.

Мужская ладонь, отпустив мою талию, лаская, скользнула вверх по обнаженной руке. И там, где она проходила, оставался поистине пылающий след. Я даже дышать перестала. Впервые меня настолько взволновало обычное прикосновение.

Нежно проведя кончиками пальцев по шее, а затем и по щеке, Вольский прикоснулся к моему подбородку:

– Вы мне нравитесь, Миа, безумно нравитесь.

Он смотрел так, что стало ясно: поцелует. И в этот раз интуиция не подвела.

У этого поцелуя был вкус кофе и страсти. Позор мне – я ответила на него сразу. Да и как не ответить, когда губы нежны, но настойчивы?

Вольский целовал так, словно умрет, если остановится… И все же остановился. Заглянул в глаза и довольно прошептал:

– Судя по ответу, мои чувства взаимны.

Я оторопела от подобного самомнения.

– Вы… вы… – Я не могла отдышаться и подобрать слова.

– Не вы, а ты, – возразил Вольский, целуя вновь.

Его руки жили своей жизнью, гладя мою спину, при этом не посягая на то, что находилось ниже. А жаль… вернее, правильно, ибо это вообще будет запредельной наглостью и пошлостью. Первый настоящий поцелуй пары – нечто светлое и трепетное, и не важно, если для каждого по отдельности он миллионный по счету.

Ох, какой пары? Если я не имею права целовать чужого мужчину?

– Я все же скажу. – Чудом удержавшись от соблазна, отклонила голову, и Вольский с готовностью нежно поцеловал не в губы, а в шею. – Подождите…

– Подожди, – перебив, поправил он.

На что я махнула рукой:

– Не важно на самом-то деле… Алекс, послушай… – Голос сорвался, когда он слегка прикусил кожу шеи.

– Мне нравится, когда ты произносишь мое имя именно так. Согласен на Сашу, а вот за Александра и за «выканье» буду штрафовать.

– Как? – спросила я, все еще толком не соображая.

Вольский улыбнулся и поцеловал меня в нос:

– Штраф беру поцелуями.

Удивиться странным расценкам успела, что-либо ответить – нет. Наверное, на кабинете стояло защитное заклинание, потому что последующее было полной неожиданностью.

В дверь постучали – я испуганно вывернулась из объятий мага, – и почти сразу она открылась.

– Александр, у вас гости, – глухо произнесла бледная Лиза. – Это…

– Я не нуждаюсь в представлении. – В кабинет вплыла блондинка, ангелоподобное видение в нежно-фиолетовом платье из воздушного шифона.