Избранная Луной

Растерянность братца, с легкостью поднимающего автомобили одной рукой, открыла девушке глаза.

— Андрей, ты оборотень, как и Макс? — прямо спросила она, внутренне холодея. Ох, Ночь, только не вервольф!

Глаза нового знакомого загорелись интересом и скрытым торжеством:

— Да. А ты имеешь что-то против веров, ведьмочка?

— Нет. — На языке вертелось, что ее отец — тоже оборотень, но промолчала. Как бы хуже не сделать.

— Вот и отлично! — широко улыбнулся парень. — Макс, сделай Машеньке «Фиолетовую звезду».

Бармен уронил стакан. К счастью, толстый, для виски, и он не разбился.

— Как скажешь, Андрей…

На стойке возникли хайбол, весовое мороженое и бутылки с соком двух видов.

Таким потерянным балагура Макса девушка никогда не видела, и это натолкнуло на еще одно озарение:

— В стае Горобинских ты ведь не последний хвост?

Парень поморщился:

— Фу, как грубо о рангах.

— Я забыла, как у вас называется разделение власти.

— Власть не делится, стаей правят вожак и его сын, — снисходительно улыбнулся Андрей.

— А как же их помощники? Силач и умник?

— Ты правильно сказала — помощники, всего-навсего.

Наполняя хайбол мороженым, а затем ежевичным соком, Макс внимательно слушал разговор. И то, что он открыто нервничал, Марии не нравилось.

— Ты так говоришь, будто имеешь право отзываться о силаче и умнике свысока.

— В точку, детка! — Наклонившись, Андрей интимно прошептал, почти касаясь губами девичьего ушка: — Потому что я с детства знаю, где чье место в стае. И мое — на самой вершине.

Горобинский… Андрей Горобинский… Вздорный, хамоватый, эгоистичный тип. Вот так повезло встретить на нейтральной территории печально известного оборотня!

— Угощайся, куколка.

Он придвинул коктейль и громко выдохнул, когда девушка обхватила губами кислотно-фиолетовую трубочку. Озабоченный волчара…

Чудом не подавившись, сделала пару глотков. Ничего особенного в «Фиолетовой звезде» нет. Основа — ванильное мороженое, ежевичный сок давал лиловый цвет, а грейпфрутовый — приятную горчинку.

— Спасибо, вкусно. Мне пора.

— Ладно, до встречи, Машенька.

Разве что в другой жизни…

Как ни странно, Горобинский ее не остановил.

Легкий испуг прошел. И у выхода музыка вновь позвала за собой. Захотелось томно повести плечом, сбрасывая ремешок сумочки, снять и отшвырнуть в сторону плащ… И ворваться вихрем в толпу разгоряченных тел.

С усилием заставила себя открыть дверь. Прочь! Прочь от искушений! Ей рано вставать, да и родители небось еще не ложились, ожидая гуляку-дочь.

На улице девушка вдохнула холодный апрельский воздух полной грудью в надежде, что легкая дезориентация пройдет. Когда поплыли предметы вокруг? И почему, если не пила ничего крепче сока?..

Качнуло в сторону. Предательские шпильки… Вместо кирпичной стены клуба ладонь наткнулась на горячее плечо.

— Тихо-тихо, детка.

— Андрей?..

— Да, моя ведьмочка. Решил проводить тебя, красивая девушка не должна добираться домой в одиночестве.

Он настойчиво подталкивал ее в сторону стоянки, противоположную той, куда должно приехать такси.

— Я сама… доберусь… домой… — Слова, тяжелые, словно гири, приходилось выталкивать из себя.

— Нет, я не могу оставить девушку посреди ночного города. А вдруг прицепится какой-нибудь урод?

Хотелось сказать, что здесь только один урод, — он сам. Но язык больше не слушался свою хозяйку. Тяжелые веки норовили закрыться. Чувство расслабленности сменила тягучая, отупляющая сонливость.

Звук остановившегося рядом авто заставил встряхнуться. Из последних сил Мария оттолкнула парня:

— Отпусти, я вызвала такси…

— Считай, что оно задержалось в пути, — гоготнул он и схватил за плечи.

Когда ее втолкнули в нутро черного джипа, Мария вдруг вспомнила, что может кричать. Но Андрей быстро накрыл ей рот рукой, а потом поцеловал. Целовал алчно, будто мечтал поглотить ее всю.

— Эй-эй! Притормози, мы так не договаривались! — раздался женский голос со стороны сиденья водителя. — Андрей, хватит! Потерпи до дома!

— Алька, ревнуешь? — хмыкнул вервольф, слегка прикусывая кожу на шее похищенной девушки, беспомощно распластанной на сиденье.

— Окстись! Задрал чудить!

— Не бойся, Аль, я сегодня буду приличным мальчиком. Ну почти…

Горобинский устроил магичку удобнее, тем не менее не прекращая ее обнимать. Дрожа, та сама уже тянулась за поцелуями.

А как не целовать того, кто ближе и родней всех на свете? Самого любимого и желанного? Самого дорогого и ненаглядного?..

Не слушая ворчания девицы за рулем, Горобинский принялся осыпать поцелуями свою новую игрушку.

А когда она застонала особенно соблазнительно, вгрызся в плечо. Короткий вскрик — его ладонь накрыла ее губы, глуша вопль боли. Кровь на бежевую кожу сиденья не попала — вер собрал ее языком до капли, пока зализывал нанесенную рану.

Девушка-водитель зло ругалась, не выбирая слов, а парень, сидящий рядом с ней, тихо спросил:

— Зачем ты обратил ее здесь? Не мог подождать?

Андрей весело рассмеялся:

— Не мог, потому что дома точно не удержался бы от соблазна, а магички, как и люди, хрупкие. Потерплю, пока пройдет через превращение, не хочу нежничать.

Хрипы под его ладонью стихли. Девушка потеряла сознание…

…А я проснулась.