Избранная луной

Зора пожала плечами:

– Хорошо, это же всего лишь твои волосы. И очень-очень грязные к тому же. – Состроив гримасу, она подняла их, собрала в хвост и принялась стричь.

Мари закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на дергающую боль. Когда Зора закончила, Мари машинально потянулась к волосам. Голова была странно легкой, как будто пустой.

– Вроде бы ровно. Когда избавилась от грязных колтунов, стало легко. Помой голову. Я хочу посмотреть, какие они у тебя на самом деле.

Мари поднялась, сняла одежду и кинула ее к мокнущему белью. Потом отрезала себе щедрый кусок мыльного корня и глубже зашла в пруд.

Она ощущала на себе взгляд Зоры, но обернулась лишь тогда, когда окунулась в пруд по плечи. Та стояла на берегу.

– Не смотри на меня так. Мне неловко.

Зора сморгнула, и Мари увидела, что ее щеки краснеют; девушка отвернулась.

– Прости. Просто… твоя кожа под одеждой другого цвета.

– Я тебе уже говорила об этом.

– Ну, одно дело слышать, другое – видеть своими глазами. И потом… когда на тебя попадает солнечный свет, на коже появляются странные светящиеся узоры.

Мари осмотрела свои руки и увидела идущий глубоко под кожей изящный рисунок в виде розеток листьев папоротника. Она вытянула руки, дивясь чуду, которое обитало внутри нее.

– Это больно? – сипло спросила Зора.

– Нет, нисколько. – Она посмотрела на Зору. – Я ни с кем прежде о них не говорила. Даже с мамой.

– Почему?

– Мама волновалась. Она всегда опасалась, что меня кто-нибудь увидит. Я… думаю, она пыталась забыть об этой части меня, – Мари часто заморгала, отгоняя слезы, которыми наполнились ее глаза.

– Слушай, Леда принимала тебя такой, какая ты есть, – сказала Зора. – Просто она хотела тебя защитить.

Мари осторожно улыбнулась ей:

– Спасибо, что напомнила.

– Всегда к твоим услугам, учитель!

Мари нырнула и, отплевываясь, принялась натираться липким пенистым корнем. Закрыв глаза, она размяла в ладонях большой кусок и принялась тереть им лицо снова и снова. От лица она перешла к рукам и ладоням, оттирая слой за слоем глину и грязь, скрывавшие истинный цвет их кожи. Наконец Мари набросилась на волосы. Она не считала, сколько раз намыливала голову, смывала и снова намыливала, но перестала лишь тогда, когда они заскрипели под пальцами и в них не осталось колтунов. Дрожа, она выбралась из пруда и присела на теплый камень к Ригелю.

Зора мылась недолго – она уже успела вытереться и одеться и удобно устроилась на другом плоском камне.

Только усевшись рядом с Ригелем, Мари посмотрела на нее. Нет, она не стеснялась. Так учила ее Леда: в наготе ничего постыдного нет. Тело – дар великой Богини; высокая ты или маленькая, плотная или худышка, твое тело достойно любви и уважения. Мари не спешила смотреть на Зору, так как не знала, как она среагирует. Никто, кроме Леды, доныне не видел ее с чистыми волосами и без одежды. Никто. Так что она уселась на солнце, купаясь в его лучах и ощущая одновременно возбуждение и тревогу.

– Ты снова светишься! – заметила Зора. – Я не пялюсь, нет, просто этого нельзя не заметить.

Мари внимательно осмотрела себя. Тело все еще было розоватым от растираний, но все перекрывал золотистый свет от узора по всему телу в виде розеток листьев. Она подняла глаза и встретила взгляд Зоры.

– И глаза у тебя не такие. Они сияют, и цвет у них, как у летнего солнца. У твоего чудища они такие же. Не хочу тебя задеть, но это странно, – сказала Зора. И добавила: – А вот волосы у тебя красивые. Цвета пшеницы и вьются. И лицо у тебя другое, ни у кого из Клана такого нет, но что вымытой ты выглядишь лучше, это уж точно.

– Спасибо, – сказала Мари. Запустив пальцы в волосы, она порадовалась их мягкости и густоте. – Как же хорошо.

– А что ты чувствуешь, когда на тебя попадает солнце? – медленно спросила Зора.

– Тепло, – ответила Мари. – И легкость. Как будто бы я могу добежать до океана и обратно, не запыхавшись. – Мари подумала было об огне, пробежавшем сквозь нее и заставившим лес вспыхнуть, но быстро выбросила из головы эти мысли. Сейчас об этом думать не стоит. Лучше потом – когда она привыкнет к себе новой.

– Не удивлюсь, если можешь. Кто их знает, Псобратьев?

– Я не из них, – ответила Мари.

– Ну, на Землеступа ты сейчас совсем не похожа.

Мари закусила губу. Она не знала, что на это ответить, как не знала, кем или чем стала. Она оделась, не говоря ни слова и лишь страстно желая найти ответы на вопросы, переполнявшие ее ум.

Когда солнце поднялось высоко в чистом небе, они с Зорой перестирали одежду и разложили на просушку на прокаленных солнцем камнях, окружавших пруд. Когда они почти закончили, Зора широко зевнула, и Мари собралась было предложить пойти вздремнуть, пока одежда сушилась, но тут Ригель, который лениво провалялся все утро, вдруг подскочил к ней. Он скулил, и тявкал, и взволнованно рысил туда-сюда, туда-сюда. Даже если бы они были так тесно связаны друг с другом, Мари поняла бы: что-то серьезно взволновало собаку.

– Что там? Самцы? Псобратья? Что? – Зора подскочила и, судя по всему, собралась бежать обратно в нору.