Избранная луной

– Есть одна идея. Я знаю, из-за чего бывает тяжело, даже невозможно, выследить оленя или кабана. Попробую воссоздать все то, что хоть раз портило охоту мне или тебе.

Леда задумчиво кивнула.

– Мысль интересная – может, и выйдет толк.

– Выйдет, как же иначе? А пока перекусим и вздремнем чуток. – Ригель так жался к Мари, что она едва не споткнулась о него, когда подкладывала в миски сытное рагу из кролика, которое таяло на глазах. За едой Мари пристально вглядывалась в лицо Леды, чья бледность ее тревожила. – Не ходи со мной. Останься здесь, мама, отдохни. А мы с Ригелем сами справимся. Мы мигом!

– Ни в коем случае. Мы обе позаботимся о безопасности Ригеля. Вместе.

Мари нехотя кивнула, подложила себе и Леде в миски еще рагу, а Ригелю – сырой крольчатины с зернами и травами, которую он предпочитал тушеной. Мари хоть и беспокоилась за мать, но все-таки нуждалась в ее помощи, иначе настырный Ник мог выследить Ригеля.

– Он так просто не сдастся. Что бы мы ни делали нынче утром, он будет и дальше искать мою овчарку, – сказала Мари.

Ригель заскулил, и Мари раскрыла объятия, чтобы подросший щенок устроился поуютнее у нее на коленях.

– С твоих слов, этот самый Ник уверен, что щенок хотел выбрать его, – предположила Леда.

– А вот и ошибается! – вспыхнула Мари и тут же виновато улыбнулась матери, а Ригеля ласково потрепала. – Простите, я не на вас злюсь, а на него. – И, вздохнув, она подсела к Леде. – Так странно было слышать, как он рассуждал о Ригеле, будто тот его собственность. Странно и страшно.

Леда погладила Мари по колену.

– Зато теперь ясно, как это Псобратья недоглядели за драгоценным щенком овчарки. – Леда улыбнулась, впервые с тех пор, как похитили Дженну. – Умница Ригель – сбежал, чтобы найти тебя!

Мари улыбнулась в ответ.

– То-то и оно! – Мари обвила руками шею Ригеля, а тот набросился на свою спутницу со слюнявыми собачьими поцелуями. Вдруг Мари погрустнела. – Потому я и уверена: он не прекратит поисков. Щенок пропал не по недосмотру. Эти люди, как и прежде, дорожат своими собаками. Наверняка исключительный случай, чтобы щенок сбежал.

– Держу пари, – отозвалась Леда. – И полностью с тобой согласна. Этот Ник будет и дальше искать Ригеля – покуда не убедится окончательно, что щенок погиб.

– А инсценировать гибель нам не под силу, ведь так?

– Не знаю, как нам уверить Псобратьев, что щенок мертв. Твой отец рассказывал, что овчарки у них приучены выслеживать людей, а терьеры – дичь. Как бы там ни было, Ригеля будут искать с собаками, а собачий нюх не так-то просто обмануть, даже если подсунуть шерсть Ригеля и собачьи кости.

Мари стиснула зубы от негодования.

– Постой… говоришь, терьеры у них выслеживают дичь? А я слышала, как друг Ника говорил, что след Ригеля учуял терьер.

– Это всего-навсего означает, что они были на охоте, а заодно искали Ригеля.

– Нет, мама. Дело в другом. Еще я слышала, что им нужны были пленные, а Ник уговорил их покинуть охотничьи угодья, потому что искал Ригеля. – В ответ на озадаченный взгляд матери Мари продолжала сухо: – Леда, землерылы для них – не люди. Вот они и охотились на нас с терьерами, а не с овчарками.

– Ах… Какой ужас… – Леда была близка к обмороку.

– Что ж, на самом деле нам это на руку. – Небывалым усилием воли Мари заставила себя улыбнуться. – Считай они нас людьми, охотились бы на нас с овчарками, а овчарки искали бы одного Ригеля. И непременно нашли бы, мама, я уверена. Итак, уррааааа! Уууууууу! – Мари задрала голову и, к немалому удивлению Ригеля, радостно взвыла. Щенок вторил ей, пока Мари не повалилась без сил с ним рядом. Пес замахал хвостом и заулыбался на щенячий манер. – Сегодня я не прочь побыть животным, на пару с Ригелем! С превеликим удовольствием!

Однако Леду эта сцена нисколько не развеселила.

– Я тревожусь, Мари. Твой отец никогда не говорил, что мы для них животные. Он рассказывал только, что в глазах Племени мы как дети, не способные о себе позаботиться. Они забирают нас в рабство якобы для защиты, но еще и для работы на острове. Но если они не считают нас людьми, что же будет с тобой, когда меня не станет?

– Мама… – Мари взяла Леду за руку. – Ни к чему так далеко загадывать. Ты еще молода, здорова, полна сил. Жить нам с тобой и здравствовать еще долгие зимы. Подумаем лучше о том, как нам быть с Псобратьями, которые ищут Ригеля. И… – Мари умолкла: к чему матери новые заботы?

– И что еще, Мари? – спросила Леда.

Мари вздохнула.

– Я думаю о Дженне. Как нам быть с Дженной?

Глядя дочери в глаза, Леда заговорила с расстановкой, будто впечатывая каждое слово ей в память:

– Дженне ничем не поможешь. Ни сейчас, ни вообще никогда.

– Но, мама, ей всего шестнадцать зим! Без Жрицы, что омывала бы ее от тоски, ей не выжить. Она так и не узнает любви. Никогда не станет матерью. Никогда больше не будет счастлива.

– Выслушай меня, Мари. – Леда изо всех сил стиснула руку дочери. – Все Землеступы, попавшие в плен к Псобратьям, если им не удается сбежать, сходят с ума от отчаяния и вскоре умирают. Ты это уже знаешь.

– Знаю, – ответила Мари, сдерживая рыдания. – И потому надо помочь Дженне бежать.