Избранная морского принца

   — Вот-вот. Люди на них ездят, как мы на салту, да? Дикие — это я понимаю…А что значит «пришпоривать»?

   — Подгонять. Шпоры — это как лоур, — попыталась объяснить Джиад. — Острие, которым понукают лошадь, чтобы быстрее бежала.

   — И никто в здравом уме не станет колоть лоуром необъезженного салту, — усмехнулся Алестар. — Да, я понял. Все-таки у людей и иреназе больше общего, чем можно подумать. Недаром Мать Море и Мать Земля — родные сестры…

   Он плыл неторопливо, явно приноровляясь к движениям Джиад, и она уже привычно почувствовала себя ужасно неуклюжей. Плотная вода сковывала движения, делала тело неповоротливым и медлительным. Как ей вообще удалось отбиться от сирен, такой беспомощной?

   Джиад тихо вздохнула, отгоняя внезапную острую тоску по солнцу и воздуху. Слабость сейчас совсем не к месту… Впрочем, слабость никогда не бывает вовремя. Просто… очень хочется погреться у огня и надеть что-нибудь сухое, теплое… И еды хочется обычной, человеческой. Совсем уж некстати вспомнилось, что она так и не попробовала знаменитый двойной шванг с козьим сыром в таверне «Лысый еж». И даже не знает, еда это или напиток?

   Она с усилием отогнала предательскую мысль, которая от шванга с готовностью перескочила на Лилайна. Зябко поежилась в прохладной струе воды, сменившей теплое течение, и осмотрелась в комнате, куда вплыла вслед за Алестаром.

   — Каи-на Ираталь у себя? — спросил принц немолодого иреназе в короткой синей тунике, при их появлении согнувшегося в почтительном поклоне.

   — Да, тир-на, — откликнулся тот. — Беседует с каи-на Миаларой.

   — Позови, — велел принц, прежде чем Джиад успела сказать, что не надо бы прерывать допрос.

   Снова поклонившись, стражник кинулся исполнять приказ, и через пару минут Ираталь выплыл к ним.

   — Тир-на Алестар, госпожа избранная…

   Взгляд начальника охраны наткнулся на спутанный клубок парика, который принц так и не выпускал из рук, не доверив даже Кари, и мгновенно стал внимательным и очень холодным.

   — Это то, что я думаю? — ровным тоном уточнил Ираталь. — Где вы это взяли?

   — Смотря что вы думаете, — съязвил принц, протягивая улику. — И я сам хотел бы знать, откуда взялась эта дрянь у меня под кроватью, да вот беда — Жи не умеет разговаривать.

   — Жи? Ах, ваш салру…

   «Вообще-то, у меня под кроватью, — про себя усмехнулась Джиад. — Все-таки эта комната считается моей… Но не поправлять же его высочество в подобной мелочи. Моя комната и мой салру…»

   Ираталь принял парик из рук принца, повертел в руках, рассматривая, тяжело вздохнул:

   — Как нехорошо…

   — А что говорит Миалара? — поинтересовался Алестар, брезгливо потирая руку об руку, словно смывая грязь.

   — Ничего не говорит, — меланхолично отозвался Ираталь. — То есть ничего полезного. Каи-на Миалара клянется, что не хотела плохого. Только доказать вам свою любовь и подарить наследника королевскому дому.

   — Дура… — передернулся Алестар.

   — О да, — устало согласился Ираталь. — К сожалению, эта дура — дочь советника… Не представляю, как у хитрой мурены Лорасса родилась такая глупая рыбешка-дочь? Госпожа Джиад, а вы что можете сказать про эту… вещь?

   — Про эту — только то, что уже сообщил его высочество, — сказала Джиад. — Ее принес Жи и спрятал среди остальных своих игрушек. Откуда — я не знаю. Но мне бы поговорить с вами кое о чем еще, каи-на Ираталь…

   — К вашим услугам. Все равно с госпожой Миаларой от меня никакого толку.

   Ираталь измученно вздохнул, и Джиад от души ему посочувствовала. Выглядел начальник охраны уставшим и разочарованным.

   — А что, если с ней побеседует его высочество?

   Оба иреназе воззрились на Джиад: принц — с недоуменным возмущением, начальник охраны — с интересом.

   — Тир-на? — переспросил Ираталь. — О… а ведь и вправду… Вам, ваше высочество, она расскажет все, что угодно…

   — Все, что у нее хватит ума вспомнить, вы хотели сказать? Ради Троих, Ираталь, ну о чем мне с ней говорить?

   Алестар даже назад попятился, кинув на дверь допросной комнаты взгляд, полный отвращения.

   — О том, кто подсказал ей такой способ добиться вашего расположения, — негромко подсказала Джиад, до глубины жалея, что уж с ней красотка Миалара слова по доброй воле не молвит. — Кто посочувствовал ее беде и назвал целителя, готового помочь? Подруга, служанка, родственница? Вряд ли госпожа Миалара говорила об этом с мужчиной…

   — Да понял я, понял, — буркнул Алестар, смиряясь с неизбежным. — И что мне, наедине с ней разговаривать?

   — Конечно, наедине!

   Ираталь проплыл вперед, освобождая путь к круглой двери, на которую принц косился так, словно за ней ждали сирены.

   — А мы с госпожой избранной послушаем вас из другой комнаты, соседней. Там есть потайное окно.

   Он поманил Джиад за собой, и она послушно проследовала в крошечную комнатку, дверь в которую даже не заметила за висящим на стене кожаным пологом.

   — Признаться, я и сам хотел просить тир-на Алестара побеседовать с этой… упрямицей, — негромко сказал Ираталь, стоило им остаться наедине. — Благодарю, госпожа жрица.

   — Не за что…