Избранная пламенем

— Про-мур-валивай, мя-у-у-у! — бросил ей вслед кот, и развернул морду в мою сторону.

В глазах кота сверкали с укором. Мне стало не по себе.

— Ну, что?

— Что? — недоумевая, спросила я, наблюдая за грацией летящего кота.

— Нам нужно выйти из коридора. Иначе будем летать тут, пока не умрём, мяу.

— И как это сделать?

— Плыви за мной. Вот так, — промурлыкал он, и я последовала за ним.

Мы реально плыли, только по воздуху, как во сне. Кот смешно вертел хвостом, и я даже сдерживала смех, позабыв о своём недавнем положении. Будто мы здесь уже вечность.

— Что, смешно тебе, мяу?

— К-х-м, нет, что ты, — потупив смешинки, кашлянула я.

— Не узнала меня, мяу?

— Ну….

— Ну? — продолжая вертеть хвостом, вопрошал кот.

— Хм… ты мне показался знакомым. Есть предположение, но я не уверена.

— Значит, всё совсем плохо. Я, видимо, ни капли не похож на себя прежнего, мяу. Будь проклято это мяу!

— Гелиодор, ты ли это?

— Бинго! — блеснул глазами кот, повернув ко мне пушистую голову.

— А? Как? — всё, что удалось спросить от удивления.

— Это дурацкая шутка Эйфирии, мяу, — фыркнул он, гребя лапами в воздухе.

— Она на свободе?

— Нет, тут сидит, миленькая, — он потряс драгоценностью на шее.

— Тогда как?

— Это долгая история, но факт того, что я смог войти сюда за тобой только в таком виде, мяу. Это ловушка, светоч. Но, мы выберемся, мур.

— Ты такой забавный в таком виде, — честно вырвалось у меня, но кот бросил грозный взгляд, что я старалась не смеяться.

— Сюда, — интенсивнее завертев хвостом, сказал кот, и мы устремились к месту, что напоминало скопление звёзд в бесконечном пространстве.

Мы, буквально стрелой ворвались в новое спиралевидное пространство, состоящее из светящихся сфер разной величины. И нас понесло неконтролируемым течением вихря.

— Не сопротивляйся! — услышала я голос Гелиодора, сбитая с толку мелькающими светлячками со всех сторон.

Выход из коридора был бурным. Нас трепало как беспомощные игрушки в стиральной машине, пока в итоге, буквально выплюнуло на твердь. Песок ударил в лицо во время приземления. До меня донеслось чихание кота, которому, по всей видимости, при посадке набился песок в нос.

— Где мы? — отряхиваясь, спросила я, окинув взглядом окружающий мир.

Место было красивое и одновременно жуткое. Напоминало лес из фильма «Аватар». Светящиеся деревья и растения стеной стояли в нескольких метрах от нас. В таинственно мерцающую чащу уводила извилистая тропинка.

Присутствовало ощущение, что оттуда на нас смотрят тысячи глаз, и от этого было не по себе. Как-то не по-доброму изучалось свечение. Оно было холодным, не приветствовало нас, а скорее предупреждало, что соваться сюда — большая ошибка.

Мы сидели на берегу тёмного озера. Оно, словно чёрное зеркало, завораживающе отражало окружающее свечение. Берег был усыпан кирпично-красным песком. Странное место.

— Неведомо где, — отозвался кот Гелиодор.

— Даже предположений нет?

— Как раз есть, и они совсем не радостные, мяу, — мрачно отозвался Гелиодор. — Но, мы выберемся. Не вечно же мне оставаться в таком виде… следуй за мной.

Кот, важно шагая по тропинке, вёл меня за собой, держа хвост трубой. Его уши стояли востро.

— Знаешь, я уже не ожидала тебя увидеть. После падения в зеркало, что-то изменилось внутри меня. Сириус и Элирия пропали… а потом появилась эта бестия. Ты знаешь, кто это был?

— Ещё бы! Это правая рука Орголиуса, мяу. Безжалостная, мрачная птица-дева. Её зовут Сирин. Древняя сущность, с которой не каждому по силам тягаться.

— Но не тебе. Даже в образе кота.

— Ну, я не так прост, как ей хотелось бы, мур. Когда-то мы даже дружили, но потом, всё изменилось. Её суть трансформировалась, как если бы яркая звезда стала чёрной. Можешь представить себе свет чёрной звёзды?

— Не знаю. Это странно.

— Согласен. Но, изначально, она была не такой психованной, мяу. Их было три сестры, на чудесном острове. Они были хранительницами древа, что соединялось корнями с нашим древом жизни. В каждом измерении есть такое, то есть, было, — его уши печально опустились, но затем вновь стали востро.

— А что случилось?

— Сирин влюбилась во владыку Пекельного мира и была отвергнута им с позором. Её сердце почернело, замёрзло… она отреклась от своих обязанностей и покинула сестёр. Долго её никто не видел и не слышал, пока однажды она не начала петь. Её песни сводят с ума. Сладкий голос не даёт сопротивляться, и волшебные существа идут на него, как заворожённые. Но, на меня это не действует, как впрочем, и на тебя. Ты же не услышала её песнь?

— Нет. Но у меня другой вопрос, что это за зеркало? Как так получилось, что мы не знали о нём и попали в ловушку.

— Это моя вина, — кот остановился и печально посмотрел мне в глаза. — Я слишком много думал о себе и не заметил такого подвоха. Когда мы выберемся отсюда, я уничтожу это зеркало, — на этих словах, камень на шее кота ярко блеснул.

В этом блеске было что-то странное, что-то тревожное. Гелиодор напрягся, тряхнув кошачьей головой.

— Не нравится моя идея, милая? — обратился он к камню и тот снова блеснул, но уже более слабо.

— Это Эйфирия?