Избранная по контракту

Дроу отшатнулся и кивком головы показал, что я могу встать с постели и показать ему знак Избранной.

Я неторопливо встала, стянула майку и повернулась к нему спиной. Через секунду, почувствовав как острый коготь начал трогать мои лопатки, во мне возмутилась чистоплотность:

- Ты смотри, аккуратнее там своими когтями, не поцарапай, не известно, где ты там ими ковырялся и хорошо, что если только в носу.

Дроу тяжело сопел (видимо, осознавал, что только что чуть не пришил надежду своего мира), а потом не нашел ничего лучше, как ляпнуть:

- А почему они не раскрываются?

- У тебя член всегда стоит или только в определенные моменты? - огрызнулась я, натянул майку, повернулась к нему и застала потрясающую картину.

Тот, кто еще минуту назад был готов меня убить, сейчас стоял на коленях, опираясь на одну руку, а второй рукой протягивал мне свой нож, рукояткой вперед.

- Какой потрясающий вид, какой трагизм, какая патетика, - захлопало в ладоши отмщенное самолюбие. Но мне этого было мало. Гордость требовала экзекуции, и я не заставила себя ждать.

- Это тебе за шлюху, - я от души вмазала дроу по уху кулаком. Видимо, я не рассчитала силу удара и довольно сильно расшибла себе костяшки пальцев. Дуя на пострадавшую часть организма, я уже миролюбиво предложила:

- Вставай, сама не люблю в колено-локтевой стоять, говорить будем.

Глава 12

Дроу отрицательно покачал головой и продолжал стоять в позе дачнике на прополке тещиного огорода.

- Я посмел поднять руку на ту, которую наш мир ждет много лет, и недостоин за это жизни. Убей меня, - любезно предложило это красноглазое чмо.

- Заманчивое предложение, заодно и кинжалы в деле опробуешь, главное чтоб он не вырывался, пока ты ему голову будешь отпиливать, - мечтательно поджала губы курьей жопкой моя мстительность.

Как бы не хотелось мне воспользоваться предложением и грохнуть этого дерьмушника, но здравый смысл напомнил, что убивать живых существ, не считая насекомых, мне как-то не приходилось, посему грамотно пришить его не получится. Вместо торжественной казни, я могу скатиться до банальной пытки и, что самое поганое, убить-то не убью, даже до смерти не замучаю, только зазря в кровище вся перепачкаюсь без всякого удовольствия для себя. Да и потом у меня были свои далеко идущие планы на этого дона Карлеоне уездного масштаба. Правда, когда он только ввалился ко мне в комнату, я рассчитывала на продуктивный для меня разговор, но в данный момент кандидат в покойники молчал, ожидая, когда моя избранность красивым росчерком железного пера перережет ему горло и, чтоб не оставлять следов, съест орудие убийства. А после расправит свои крылья и его стекленеющий взор запечатлеет ожившую мечту по их лицезрению в боевой готовности. Но реальность была такова, что смерть к нему не спешила, а я, вместо того, что бы выуживать ценные сведения, кусала от досады себе губы, глядя на его обречено скрючившуюся фигуру.

Еще, как назло резко захотелось в туалет, а эта пародия на "Мыслителя" Родена собралась тут отсвечивать пока в "Детском мире" деревянная лошадка не описается. Мочевой пузырь просимафорил, что если я в ближайшее время не придумаю, как сделать из товарища Ваньку-Встаньку, то он расслабится прям в присутствие посторонних, и ему будет плевать на остатки моего стыда. Последний зашелся в истерики и от испуга выдал сведения о клятвах долга и прочих пожизненных обязательствах провинившейся стороны. Идея показалась мне здравой:

- Послушай, а может, ты мне принесешь какой-нибудь обет верности или дашь торжественное обещание юного пионера? А еще лучше, давай отложим твое аутодафе на потом? - с мукой в голосе спросила я, уж больно не хотелось позориться перед местным братком.

На мое счастье в его застывшем теле наметилось движение.

- Есть! - вскинул голову враз отмерший мафиози, скроил торжественную рожу и, судя по расправленным плечам, приготовился коротенько, минут так сорок зачитывать свои имена, фамилии, титулы, подпольные клички, оперативные псевдонимы и клясться всеми частями тела оберегать мои крылья. Я мысленно взвыла, упала ниц перед мочеиспускательным каналом, упрашивая его немножко потерпеть, сжав покрепче для подстраховки ноги, приготовилась внимать откровениям. В течение нескольких минут, показавшихся мне вечностью, этот садист не только вспомнил всех своих предков, воспроизвел свое имя длинною в километр, но и чуть не поименно пообещал казнить в мою честь половину местного населения. Наконец, этот черт закончил клясться на крови, всунул мне в руку очередной кинжал, поднялся и, отвесив поклон, учтиво спросил:

- Могу я узнать имя Избранной?

- Дариа, - присела в книксене я и стала продвигаться в сторону двери. Но завершить этот маневр мне не дал внезапно обретенный должник:

- Теперь, когда мы официально знакомы, ты можешь меня называть сокращенным именем, известным только самым близким.