Избранная поневоле (СИ)

«Ещё ничего не кончено, Тол», — бормотала я, упрямо разбирая по ниточке пульсирующий алым клубок. Он так густо оплетал нарисованную худенькую фигуру, что краешков было не найти, ноя не отчаивалась, понемногу ослабляя нити.

Может быть, имей я возможность просиживать над луром Тола каждый день, мне бы уже удалось распутать нити, но в прежней жизни я оставалась одна очень редко. У приёмыша в богатой семье всегда много обязанностей. Конечно, никто не называл меня служанкой, но, по сути, я ею и была, с одним лишь отличием, что жалования мне не платили.

Арга Занира любила повторять, что девушка должна уметь делать по дому всё. Вот я и делала, с утра и до ночи.

В моём новом доме, похоже, времени у меня будет больше, чем достаточно. Ну и прекрасно, можно будет сидеть за лурами те дни, когда я буду не способна ни на что другое, а в остальное время заняться благоустройством дома.

Я поднесла лур поближе к глазам, потом отодвинула, меняя угол, придирчиво разглядывая упрямое переплетение нитей. Неужели тот лекарь-маг был прав, и Тол навсегда останется калекой? Я не хотела верить в это, и сейчас вновь твёрдо сказала себе, что рисунок не проявился бы, если бы я ничего не могла изменить.

‘Сегодня работа шла тяжелее, ведь магии в источнике оставалось чуть-чуть. Хотя я знала, что результат не зависит от количества силы сок гайвы не станет сладким, будь его всего капля или целый кувшин. Так и здесь — дар моих предков был неизменен, и на свойства дара не влияло его количество. Этот факт был мне неплохим утешением.

Однако с Толом и сегодня ничего не получалось, я быстро устала, отложила лур и решила пока просмотреть остальные.

Перебирая луры, я касалась палочкой угла и ждала, не проявится ли рисунок. Иногда на луре появлялся человек, которого я знала, но чаще абсолютно незнакомые люди. Сегодня кроме Тола их оказалось двое. Юный арг с мечтательными глазами и степенная арга.

Подумав, я взяла лур с аргой. У молодых больше сил и возможностей изменить свою судьбу.

Работа была несложной. Переплетение нитей легко поддавалось палочке, понемногу расправляющей странную сеть. Присмотревшись, я попыталась понять, что было не так с этой женщиной. Она, несомненно, не была неизлечимо больна, не рисковала умереть под колёсами кареты или в случайном пожаре. Тогда что? Почему богам была так важна эта арга?

Прикрыв глаза, я чутко прислушалась к чужой жизни. И вдруг увидела небольшой трактир у дороги, подавальщицу, несущую на подносе кружки с пивом, шумную компанию в углу. Может быть, ей суждено было умереть в пьяной драке постояльцев? Нет, мужчины не обратили на неё никакого внимания. Разобрав кружки, они продолжали пить и смеяться.

Подавальщица прошла мимо них на кухню мимо одиноко сидящего молодого мужчины.

Он о чём-то её спросил, и женщина, кивнув, скрылась в дверях.

Мужчина повернулся, и я увидела его лицо. Это был Кристер!

Сердце тревожно забилось. Да, мне было не за что любить этого человека, но сейчас именно ему

— другу моего линта — грозила опасность.

15

Я взялась за дело, хмурясь и недовольно ворча про себя. И что этому неугомонному аргу не сиделось на месте?! Не совсем понимая, как может эта мирная женщина причинить вред сильному мужчине, я всё же доверилась луру судьбы — до сих пор магические картинки ещё ни разу меня не обманывали.

Переплетение нитей было чёрно-серым. Жизнь подавальщицы и так невозможно было назвать лёгкой, ведь серый — это цвет непреходящей усталости, уныния, а порой и отчаяния.

А тут ещё поверх этого безрадостного плетения кто-то щедро подкинул чёрных нитей. В том, что они были добавлены извне, я не сомневалась. Осторожно потянув за чёрную нить, быстро нашла краешек, небрежно запрятанный во втором слое. Однако распутать сразу то, что, казалось, лежало на поверхности, не удалось. Я занялась луром всерьёз, догадываясь, что у меня не будет второй попытки.

Мои пальцы быстро шевелились, удобнее перехватывая рисовальную палочку, видоизменяли её, пытаясь найти то место, которое не поддавалось воздействию.

В тот миг, когда я наконец нащупала зловредный узелок, лицо Кристера вновь встало перед моим внутренним взором. Он внимательно смотрел на женщину, которая несла ему заказ. Жаркое. пара солидных краюх хлеба и высокая кружка с непонятным напитком.

Жидкость в кружке светилась чёрным. я похолодела. Это было очень похоже на. заговор на смерть.

Время растянулось. Подавальщица шла к Кристеру очень долго, и это было странно, потому что мои пальцы ничуть не замедлились. Напротив, они продолжали работать так быстро, как никогда в жизни.

Когда узелок поддался, женщина была уже рядом со столом, и потянулась рукой к кружке, чтобы поставить её на стол первой из всего заказа. Я дёрнула изо всех сил, безжалостно вытягивая чёрную нить. Она разорвалась, но я быстро и ловко выдернула из серого клубка оставшийся обрывок.

Уфф! Кажется, успела! Чёрные клочки истаяли, и лур очистился.

Я откинулась на подушку, и только тогда заметила, что я не одна в комнате. У порога в нерешительности замерла Мийру.