Избранная Жнецом

Я поцеловал раковину ее уха. Такую тонкую и изящную. «Смертная». В моем сознании, подобно призраку, вновь появились мысли о смерти Аннабель, но я лишь отмахнулся от них. Я находился в одном шаге от того, чтобы заявить права на свою пару, и никто не сможет причинить Аннабель вред, когда она находилась под моей защитой.

— Позволь мне отметить тебя, — я заскользил пальцами по ее груди и сжал жесткий сосок. — И ты все поймешь. Почувствуешь, когда я буду скользить внутри тебя.

Ее стон заставил мое тело пылать в огне. Прежде чем смог себя остановить, я сорвал с нее крылья и положил Аннабель на кровать. Ее взгляд должен был принадлежать соблазнительной дьяволице, нежели невинному ангелу. Я жаждал попробовать тот грех, что обещали ее глаза.

Аннабель напряглась, когда я неожиданно поцеловал ее, пробуя на вкус и дразня языком. Я запутался рукой в ее волосах и наклонил голову в сторону. Теперь я заполучил полный доступ к ее аппетитным губам, наши души сплелись воедино, танцуя друг с другом так же, как и наши языки. Аннабель была такой теплой и нуждающейся, свет ее ауры ослеплял, становясь лишь ярче по мере того, как ее возбуждение росло.

Я был не в силах ждать дольше. Я должен был оказаться внутри нее, почувствовать, как наши сердца начнут биться в унисон.

Отстранившись, я стал стягивать с нее топ. Сначала Аннабель засомневалась, но затем приняла для себя какое-то решение и подняла руки. Никогда в жизни я еще не испытывал подобной благодарности. Откинув вещицу в сторону, я окинул взглядом грудь Аннабель и твердые соски, натянувшие кружево бюстгальтера. Склонившись, я захватил один из них в рот.

Аннабель запуталась руками в моих волосах. Запах ее возбуждения сводил меня с ума, поэтому я слегка прикусил тугую жемчужину.

— Мэтт! — то, как она выдохнула мое имя, придуманное ею же, было настолько прекрасно, что побудило меня еще раз укусить сосок, а затем жестко всосать, вынуждая Аннабель извиваться всем телом. Мне не стоило торопиться, но душа требовала заполучить ее. Еще одна минута промедления казалась сущей мукой, я и без того ждал Аннабель целую вечность.

Я нашел застежку бюстгальтера между ее грудей, быстро расстегнул и откинул кружево в сторону. Нежная кожа, благоухающая жасмином, будто явилась мне из снов. Я прикусил нижнюю часть ее груди и вернулся к тугим вершинам. Прерывисто дыша, Аннабель еще крепче сжала мои волосы. Единственное, что могло оторвать меня от ее груди, это рай между бедер Аннабель.

Проложив дорожку из поцелуев вдоль ее живота, я замер и подразнил языком пупок. Аннабель напряглась, а ее ауру словно пронзило черными искрами.

— Что случилось? — я посмотрел ей в глаза.

— Мой живот. Просто, эээ, — она закусила губу. — Это не, ты понимаешь, не…

— Он прекрасен. Все в тебе. Прекрасно, — может, мой голос и звучал излишне эмоциональным, но это было правдой.

Аннабель вздохнула, а ее глаза заблестели от слез.

— Никто никогда не говорил мне этого раньше.

— Никто? — сначала я посчитал, что это неправда. Но затем в моей груди распустилась гордость от того, что я являлся ее единственным любовником. Ведь если бы какой-нибудь мужчина увидел Аннабель обнаженной, то обязательно стал бы восхвалять ее красоту, верно?

Поцеловав каждый дюйм ее живота, я пробежался языком по коже Аннабель прямо к месту, которое сулило мне сладкое наслаждение.

Тело Аннабель дрожало от каждого моего прикосновения. Я зацепил пальцами юбку на ее талии, а мой член пытался прорваться сквозь ширинку, но я сопротивлялся этому, желая вначале насладиться ее вкусом. Хотел, чтобы мое утверждение прав навсегда оставило след в сердце Аннабель — на мой взгляд, множественные оргазмы являлись отличным способом добиться должного эффекта. Медленно, я стянул с нее юбку и отбросил на пол.

Теперь Аннабель была полностью обнажена, не считая тонкой полоски атласных трусиков. Я не мог насытиться ее изысканным телом, все еще не веря в собственную удачу — моя пара была великолепна. Я всматривался в нее, пытаясь навсегда запечатлеть каждый ее изгиб, каждый вздох, все, что хоть как-то относилось к ней.

— Ты убиваешь меня, — голос Аннабель стал ниже от нужды.

Ирония не осталась мною незамеченной, но я отказывался думать о ее гибели — гибели, которой не допущу.

— Никогда, — я встал на колени у кровати и рывком подтянул зад Аннабель к краю. Одним движением руки, я сорвал с нее трусики, открывая для себя вид, от которого у меня перехватило дыхание.

— Твою мать, — в этот момент я осознал, что мне еще предстоит побороться за Аннабель. Другие мужчину будут желать подобраться к ней поближе, чтобы попробовать то, что принадлежит мне. «Никогда». С моих губ сорвался рык только от одной мысли, что кто-то еще сможет увидеть и попробовать ее великолепную киску. Не для того я провел последние несколько унылых тысячелетий, сопровождая души в загробную жизнь — многих из них к счастливому существованию — чтобы сейчас сидеть, сложа руки, и наблюдать, как мое благополучие уводят из-под носа.