Избранник

— Видал?! — повернулся к Рейнхарду главврач. — Вырвалось у него! А нам — расхлебывай!

— Ладно, Миша, хорош тебе, — примирительно улыбнулся Рейнхард. — Главное, что ему удалось нашего деда за живое зацепить.

Они переглянулись и дружно захохотали:

— Беспре-де-ел!..

С этого момента что-то изменилось, и Сашка понял, что стал для них своим. Не пацаном, не племянником покойного Евгения Севастьяновича, а соратником. Они вместе пообедали в больничной столовой, а потом Сашку провели в инфекционное отделение и показали результаты первых наблюдений и, увы, пока достаточно приблизительных анализов. По всему выходило, что он прав, и не просто прав, а попал в десятку!

Механизм воздействия вируса был неясен. То ли он прямо воздействовал на кору надпочечников, то ли активизировал их работу опосредованно, через пока не выявленных «агентов». Но результат был очевиден. У всех взятых под контроль пациентов преобладали те или иные эффекты возбуждения: тремор, беспокойство и регулярные рвотные позывы. Тонус и моторика были понижены, радиальные мышцы радужки глаза хронически сокращены, а секреция слюнных желез была плотной и вязкой.

«Не потому ли у Нели вечно чаепитие?!» — охнул над глубиной своей догадки Сашка и тут же вспомнил, как трудно было дядьке сплюнуть.

Собранные со всей больницы «специальные» пациенты о причинах своего перемещения в инфекционное отделение догадывались смутно. Медики помалкивали, а самой расхожей среди младшего персонала больницы версией была «подозрение на гепатит». Возможно, потому, что лица из-за чрезмерного воздействия адреналина были желтоваты — печень уже не справлялась.

Врачи переходили от пациента к пациенту, вполголоса обсуждая симптомы, а Сашка внимательно прислушивался, пытаясь увязать в одно целое то, что видел раньше, и то, что слышит сейчас, когда всё снова изменилось.

— Где эта падла?! — внезапно прогремело по коридору, и врачи переглянулись.

Сашка побледнел и развернулся к двери.

— Где эта гнида подколодная?! — снова прорычал страшным голосом Федор Иванович Бугров.

— Надо выходить, — глубоко выдохнул и снова вдохнул Сашка.

— Подожди, я сам с ним поговорю, — упреждающе поднял крепкую ладонь главврач, направился к двери, но был тут же отброшен в сторону.

— Ах, вот ты где!

Федор Иванович стоял в дверях, угрожающе покачиваясь вперед-назад, и зрачки у него были еще те! Больные инстинктивно натянули одеяла.

— Федор Иванович... здесь вам не плац, — вежливо напомнил Рейнхард.

— Заткнись, немчура! — отмахнулся Бугров и шагнул вперед.

Сашка напрягся. Отступать не хотелось, но и оставаться лицом к лицу с этой вершиной творения природы было жутковато.

— Ты чего язык распустил, щенок?!

— Я сказал губернатору правду, — с трудом сглотнул Сашка.

— Какую такую правду?! Ты на кого пасть свою раззявил? — сделал еще один шаг вперед начальник горотдела.

— Вы больны, — с невероятным трудом остался стоять на том же месте Сашка.

— Я больной? — ткнул себя в грудь подполковник. — Это ты, щенок, больной! Ты! Потому что не въезжаешь уже, на кого тебе можно тявкать, а на кого нет! Понял?! Ты!

Федор Иванович пребольно ткнул Сашку в грудь пятнистым от напряжения кулаком, но главврач и Рейнхард уже опомнились и обступили начальника горотдела с обеих сторон.

— Покиньте больницу, Федор Ива...

— Не устраивайте здесь КПЗ...

Бугров покраснел и медленно, всем корпусом развернулся:

— Ах вот вы как запели?! Как не делаешь ни хрена, так менты для вас твари продажные! А как порядок начали наводить, так не устраивайте здесь КПЗ!

Врачи невольно попятились.

— Не выйдет, господа! Вышло ваше время! — Врачи испуганно и недоуменно переглянулись.

— Вы больны, Федор Иванович, — членораздельно проговорил начальнику горотдела в спину Сашка. — И с этим ничего не поделаешь.

Бугров снова развернулся.

— Вам надо ложиться на обследование, — собирая остатки мужества в кулак, произнес Сашка. — И поменьше контактировать с людьми.

— Че-го?!

— Это заразно, товарищ подполковник, понимаете?

— Он прав, Федор Иванович, — поддержал Сашку Рейнхард. — Это действительно заразно.

— Я вам покажу заразу! — еще больше разъярился Бугров. — Чего вы из меня дурака-то делаете?!

Он вдруг пошатнулся, схватился рукой за дверной косяк и, было видно, попытался преодолеть мощный рвотный приступ.

— Это болезнь, — пряча трясущиеся от напряжения руки за спину, возразил Сашка. — И ее надо...

— Да хоть вы заткнитесь! — оборвал его встревоженный Рейнхард.

— Вы у меня кровью харкать будете... — тяжело дыша, продолжил Бугров, но приступ ярости резко шел на спад. — Я вас... я вас...

Он вытер огромной красной рукой сбегающие по лбу крупные, с горошину, капли пота, развернулся и, продавливая половицы, вышел в распахнутые настежь двери. В дальнем углу палаты кто-то громко, беспрерывно икал.