Избранник Газового космоса

Сказано это было так, словно он беспокоился, но я уже не раз убеждался, что этому ходячему трупу плевать на дочь, а на внука – тем более. И еще я хорошо помнил, что Бакхи призывал меня расправиться с семьей Урии. Возможно, у него была такая идея фикс. Поэтому план освобождения Ситы и ее сына, который я изложил слуге, несколько отличался от того, который я наметил себе. И мой внутренний план состоял в том, чтобы проверить надежность «живого трупа» Бакхи. Если не предаст – останется со мною до конца. А если предаст… Что ж, никогда не поздно превратить юридическую смерть в физическую.

Жесткая скамья терзала мой зад. Со скукой на закопченном лице я разглядывал заоконный пейзаж, но внутри меня все звенело от напряжения. Предстоящая встреча с «родичами» не пугала. Перед выездом в Арахбарас я тайком от проныры Бакхи посетил раненого Васанта. Пожилого асура лечили на дому. Выглядел он неплохо. Дежуривший при нем оджха сказал, что ни один жизненно важный орган не задет, пули прошли навылет. Я поинтересовался у целителя также здоровьем Нилы, но он ничего не знал о ней. Как гостью, ее отвезли в Центральный храм исцеления. Я поблагодарил оджха, сунув ему в чистую, с аккуратно постриженными ногтями – большая редкость под Взором! – руку золотую монету: пришлось раскручивать Бакхи, ибо операция по спасению его дочери и внука стоила денег, и заветный сундучок отверз свои закрома.

Целитель поклонился и оставил меня наедине с достопочтенным асуром.

– Приветствую тебя, брат! – слабым голосом проговорил Васант. – Мне известно, что тебя приняли в нашу касту. Это большая радость. Чем могу служить? – Он усмехнулся невесело. – Заранее извини, что не могу служить мечом.

– Благодарю тебя, достопочтенный Васант, – отозвался я. – Мне нужен только добрый совет.

И я рассказал асуру о похищении Ситы. Он посмотрел на меня страдальческим взглядом, пожевал синеватыми губами. Проговорил:

– Асуров не интересуют семейные дела Сандро Урии, который хоть и был Сидящим на Диване Синфеона, но – не одним из нас. Поэтому мы не можем послать с тобой гвардию, тем более – не можем разбомбить с низких летунов дворец Урии, хотя с некоторых пор он стал гнездом брахмомерзкого учения…

– Какого еще учения? – невольно перебил я Васанта.

– Ты перехожий, тебе простительно не знать, – откликнулся раненый. – Наш мир разъедает духовная зараза, именуемая ахавизмом, или «учением о конце времен». Пророка этой мерзости, Ахава, сына шакаха и змеи, живьем сварили в кипящем масле, но ложная его мудрость жива. Главная суть ахавизма в том, что его последователи не верят в спасительную силу знания, утверждая, что гибель мира неизбежна… Говоря коротко, Малати, жена Урии, ярая последовательница этого лжеучения, после первой смерти мужа превратила его дом в гнездилище духовного разврата и плотских пороков. Не исключено, что и Урию она отравила, чтобы тот не мешал ей предаваться брахмомерзким оргиям. Так что возвращения своего супруга и повелителя Псица уж точно не желает.

– Это я уже понял, достопочтенный, – сказал я. – Мне даже известно, что арахбарасский казий вот-вот объявит меня незаконно воскрешенным. Собственно, теперь, когда я стал асуром, меня не слишком волнует вся эта история, я только хочу вызволить рабыню Урии и ее малолетнего сына Лочана.

– Лочан – хорошее имя, – проговорил Васант с улыбкой. – В переводе с языка пралюдей оно означает Глаз. Это добрый знак, брат.

– Добрый-то добрый, – пробурчал я, – но вот что ты можешь мне посоветовать?

– Как я уже сказал, – продолжил асур, – гвардейцев мы тебе дать не можем, но в наших силах послать незримого вестника в порт Арахбараса, чтобы там приготовили для тебя и твоих людей низкого летуна на случай поспешного бегства. Затем обратись к здешним шакахам. Они промышляют охотой на ахавитов. Берут золотом и честно возвращают кровью. И еще мой совет тебе. Не всегда рассчитывай на силу, чаще рассчитывай на хитрость. Не пытайся выдавать себя за Сандро Урию. Оставайся самим собой – асуром Лазаром, водителем и создателем виман.

Хороший совет, но бьют, как известно, не по паспорту, а по морде. Уже на вокзале, если таковым можно назвать крытый тростником навес, где прятались от знойного Взора несколько десятков пассажиров, на меня стали обращать внимание. Мелкие торговцы, цепляющиеся к прохожим, от меня шарахались. Даже уличные девки не рисковали предлагать свои услуги. Соседи по вагону поглядывали искоса и шептались. Грозное имя Урии вытягивало лица и делало подобострастными взгляды. Мне было наплевать на мнение черни о человеке, личину которого я невольно нацепил, но я понимал, что молва о возвращении Шакаджи в родные пенаты опередит медлительный паровик и будет в Арахбарасе еще до заката. Понимал, но не мог для себя решить: на руку мне это или нет?