Избранник Небес

— Отныне я исповедую Христа-Спасителя и посвящу остаток своих дней обращению духовно ослепших братьев в истинную веру, о которой мне поведал Господь. Ибо все мы — католики, протестанты, православные, баптисты, мормоны и прочая христианская братия — запутались в собственной ереси отрицания друг друга. Истинная вера заключается не в дерзком соперничестве за первенство предстояния у Трона Господнего, а в удовлетворении той, пусть даже и малою мерою света, которую Господь назначил каждому из своих слуг.

Крепко сжав в руках шкатулку с восковой куклой Марты, кардинал направился к ожидавшему его вертолету.

Перед тем как пилот завел двигатель, он успел выкрикнуть напоследок:

— Sufficit unum lumen in tenebris![217]

Магистры отошли немного назад и помахали на прощанье. Великий приор, придерживая мантию рукой, чтобы она не развевалась под потоками ветра, поднятого винтами, сказал стоящему рядом с ним секретарю:

— И все-таки кардинал окончательно спятил. Не зря Папа его в монастырь упрятал, подальше от глаз людских!

— Не исключено, что под его руководством у этой группы фанатиков может все получиться, — провожая встревоженным взглядом мигающие в ночном небе огни вертолета, сказал секретарь.

Глава XVII «Я думал, такие вещи случаются с другими, оно не со мной»

/2011.11.15/01:25/

Рим, Фьюмичино

Марио Палатио не любил ночные смены. Несмотря на то что поток авиапассажиров в аэропорту Фьюмичино ночью снижался втрое, он чувствовал себя под утро гораздо более утомленным, чем если бы просидел, уставившись в экраны мониторов видеонаблюдения, две дневные смены. К тому же оперативный зал быстрого реагирования, в который поступала информация со всех видеокамер аэропорта, в целях безопасности был оборудован в подвале здания аэровокзала, и Марио так до сих пор и не смог привыкнуть к этому. Хоть он и старался не показывать виду, но находиться в замкнутом пространстве без дневного света для него было все равно, что смотреть вниз с крыши небоскреба тому, кто панически боится высоты. Из-за этого он плотно подсел на антидепрессанты, и вот уже пять лет, как безуспешно пытался с них «спрыгнуть».

Выписывая рецепт, его врач каждую неделю настоятельно рекомендовал строго придерживаться терапевтической дозы, но очень часто Марио срывался с катушек. После очередного инцидента в аэропорту он трясущимися руками запихивал себе в горло пять-шесть капсул сразу, перед тем как получить нагоняй от шефа. Никакого кайфа он, конечно же, не испытывал, так как к синтетическим опиатам очень быстро вырабатывалась резистентность, и организм их воспринимал уже не как наркотик, а как вещество, необходимое для поддержания нормального обмена веществ. Просто сам тот факт, что он мог спокойным немигающим взглядом смотреть на взбешенное лицо шефа и убедительно отрицать все предъявленные ему обвинения, — уже доставлял ему удовольствие.

Начальник безопасности аэропорта Антонио Адамо, в свою очередь, втайне восхищался Марио, будучи уверенным в том, что имеет дело с сильной личностью, на которую вполне положиться мог. А иначе чем еще можно было объяснить сдержанное поведение своего подчиненного и умение постоять за себя и своих коллег, как не силой его характера? Именно поэтому он и повысил Марио три года тому назад, сделав его старшим смены, после того как довел всего за полгода до инфаркта его предшественника.

Сегодня настроение у Марио было ни к черту. Мало того, что у какой-то 70-летней дамы вор украл сумочку за полчаса до наступления его смены, так еще и этот болван Кальярри, который весил уже не меньше ста сорока килограммов, успел улизнуть, оставив после себя стол, усыпанный крошками от чипсов и заляпанный пролитым кофе.

«Ублюдок, настоящий жирный, вонючий ублюдок. Мало того, что пердит на смене, как африканский буйвол, и оставляет настоящую помойку после себя, так еще и умудряется смыться раньше времени под предлогом того, что ему срочно нужно к шефу. Я просто уверен, что Адамо не вызывал его, и теперь все шишки за эту рассеянную бабку и за ее сумочку, в которой, конечно же, были все ее накопленные за жизнь сбережения и даже последняя пенсия, достанутся мне».

Заметив брезгливое выражение лица Марио, вытирающего влажными салфетками свое рабочее место, худая брюнетка Элора, родом из Сицилии, посочувствовала ему:

— Этот жирный скунс снова сбежал за десять минут до твоего прихода.

— Было бы удивительно, если бы я его застал.

— Хорошо хоть уборщица успела вынести мусорное ведро со всей его сранью и протереть пол. Ты бы видел, что там творилось. Она прямо-таки осыпала его «комплиментами».

— Вы же знаете, что я за словом в карман не полезу, особенно когда все подлокотники кресла заляпаны майонезом, — услышал Марио позади себя голос Синтии — пожилой уборщицы, которая подкатывала к его рабочему месту новое кресло.