Избранник ворона

— Я потерял счет времени. Дни текли в каком-то розовом, сладком тумане. Потом я нередко упрекал себя за то, что не вобрал в себя тогда все подробности, все яркие детальки этих неповторимых дней. Но что поделать — в фокусе всех моих чувств была Линда, только она одна… Объективно же все длилось ровно неделю. Седьмой день был для меня отравлен с самого начала — Линда вручила мне билет на завтрашний вечерний поезд до Ленинграда, и заявила, что сама должна вылететь завтра утром. Она предложила устроить двойную отвальную в узком кругу. Сначала я подумал, что речь идет только о нас двоих, но оказалось, что она пригласила директора и местного типа с русским именем Дима. Этот Дима частенько отирался возле нас, плотоядно поглядывал на Линду. В первые дни меня так и подмывало заехать ему по физиономии, но Линда вовремя объяснила мне, что этот Дима работает в милиции, и Гиви — так звали директора спорткомплекса — специально попросил его в свободное от работы время приглядывать за нами и отваживать от Линды не в меру темпераментных южных кавалеров. Потом мы с этим Димой выпили немало молодого вина. Как-то раз, улучив момент, когда Линды не было рядом, он наклонился ко мне и доверительно сказал: «Отличный женщина Линда. Я, Нил, твой паспорт видел, знаю, что ты женат. Хочешь совет — разведись с этой Баренцева О. В. и женись на Линда».

— Выходит, они тоже называли ее Линдой?

— С моей подачи. Все думали, что это такое уменьшительное от «Алина», и нашей конспирации это обстоятельство не вредило. — На этой отвальной вас было четверо?

— Да.

— Вы поехали в ресторан?

— Нет, все устроили у нас в номере, в складчину. Директор выкатил пол-ящика «Букета Абхазии», Дима принес хачапури и фрукты, а Линда достала из шкафчика бутылочку особенной чачи, которую мы купили в армянской деревне и приберегли как раз на подобный случай.

— В чем заключалась особенность этой чачи?

— В этой деревне гнали два сорта, крепкую и слабую, причем и в той, и в другой по шестьдесят градусов.

— Тогда почему одна крепкая, а другая слабая? — Разное воздействие. Слабая ударяет в ноги, а крепкая — сразу в голову. Даже после литра слабой чачи можно сидеть и разглагольствовать о прекрасном, а от стакана крепкой падаешь под лавку и дрыхнешь до утра.

— Ровно это с вами и случилось?

— Да. Мы очухались, когда уже рассвело. Первой пришла и себя Линда, растолкала всех, и мы поехали в аэропорт. Чуть не опоздали.

— Ночь с третьего на четвертое августа… — пробормотал Асуров. — Сходится…

— Что сходится? — моментально насторожившись, спросил Нил.

— Это я так, не обращай внимания… Значит, ты посадил ее в самолет, и больше вы не встречались?

— Не совсем так.

— А как? Ну же, говори, не тушуйся.

— Перед отъездом она попросила меня взять с собой в Ленинград небольшую сумку, сказала, что потом заберет ее.

— Что было в этой сумке? Неужели не полюбопытствовал?

— Честно говоря, полюбопытствовал. Но ничего не узнал.

— Как так?

— Внутри был маленький чемоданчик, зашитый в плотную мешковину. Вспарывать ее я не решился А если совсем честно — подумал, что лучше будет дотерпеть до дому.

— Но дома ты так и не открыл его?

— Потому что до дому чемоданчик не доехал Линда встретила меня на перроне в Харькове, крепко поцеловала меня, забрала свою сумку, а мне вручила коробку конфет.

— Конфет?

— Да, «Золотая нива». Она попросила меня не открывать ее в поезде. Но в этом случае моего терпения не хватило. Как только поезд тронулся, я уединился в туалете и открыл коробку.

— И что там было?

— Четыре пачки четвертных, завернутых в яркие подарочные бумажки. Внутри все оборвалось. Я понял, что это — прощальный подарок, что теперь я окончательно остался один… Десять тысяч. На такие деньги я мог бы купить машину, дачу или кооперативную квартиру, пить без просыпа или напропалую гулять с девками.

— Но ты этого не сделал. А что сделал?

— Ничего. Они так и лежат в той коробке. Если нужно сдать, я готов.

— Не спеши. — Следователь встал и принялся мерить шагами комнату. — К тому делу, которое веду я, эти деньги никакого касательства не имеют. Так что распоряжайся ими, как считаешь нужным. Как минимум, закати красивые похороны. Она бы оценила…

— Уже можно?

— Да. Эксперты закончили. Завтра утром родственники Васютинского забирают тело.

— Но… Я тоже хотел бы завтра, только успею ли все организовать…

— Давай на послезавтра, без лишней спешки. С организацией мы поможем… Кстати, к вечеру жди гостей. Я дал телеграмму ее родителям.

Нил поморщился, но тут же понимающе кивнул. Так надо.

— Что показала экспертиза? — жестко спросил он. — Что вообще произошло? Почти неделя прошла, а я ничегошеньки не знаю…

Асуров вздохнул.

— Это долгая, запутанная история. И в ней много такого… Ну, о чем посторонним знать не следует…

— Так я уже посторонний?! Спасибо!