Избранники Смерти

Уж верно во все концы вести полетели: «Убит князь Влад». Верно, скоро все соседи будут знать, все окрестные князья, все Срединные земли. Все знать будут, что на престоле самого богатого удела младенец да его бабка-золотница. Да не только Черна — и Бялое, и Якуб остались без защиты. Нет теперь над ними черной Владовой тени. Кто хочешь бери бессильного князя голыми руками.

Весточку нужно Якубу передать. Может, впору бежать из Черны, схватив в охапку внука?

Агата кликнула девку, велела сходить в нижний город на постоялый двор, узнать, не уехал ли еще манус, которого утром клеймили.

Принял ради нее Иларий клеймо. Не бросит, верно, под тенью Безносой. Простит за малодушие свою княгиню.

Глава 67

Да только как простить, как забыть трусость и предательство? Сколько лет был к нему князь добр, кормил, кров и дело давал, почитал за друга, а пришел страшный час — и не сумел Конрад отвести черное крыло от Владека. А Игор и вовсе уехал неведомо куда по своей прихоти.

Не думал никто из них, что может такое случиться. Привыкли, что все держал Владислав в уме, обо всем знал, обо всех заботился, защищал каждого в Черне своей силищей. Да вот настал час, и самому ему не нашлось защитника.

Конрад сжал в пухлом кулаке колечко из рыжеватых волос, прижавшись к стене терема так, чтоб ночная тьма скрыла его от глаз прохожих. По улицам, голося, бродили горожане, оплакивали своего князя. Кто-то смеялся нарочито громко — не верю, мол, что может князь Владислав поддаться какому-то проклятью и сгинуть. Нашему князю топь покоряется, небо пятки лижет. Бессмертный он, только куражится, хочет посмотреть, что мы без него станем делать.

Рад бы Конрад поверить, что проверяет Владислав, шутя, своих недругов и гадину-тещу, да только видел Конрад сам его глаза пред тем, как истаял Влад, как сожрало его темное заклятье. Не сумел высший маг одолеть магию проклятую, неземную.

Ханну поминал перед смертью князь, может, знает что-то лекарка, сумеет Владека вернуть, да только где ее теперь искать? Кто говорит, лежат обе повитухи в снежной комнате, куда еще два дня хода никому нет, пока чернская сила из тела княгини в землю не уйдет. Кто говорит, отдали Ханну каким-то сродникам в городе, полуживую, может, уж и преставилась. А если и нет, как узнать, каким родственникам? Не ходить же книжнику по домам, спрашивая, не на ваш ли двор полумертвую лекарку Ханну отнесли?

— Ты это, Коньо? — позвал из-за угла знакомый старческий голос.

Болюсь, словно битый пес, мелкими шажками подбежал к Конраду, заглянул снизу вверх в глаза.

— Что ж делается-то, батюшка? — завел он тоскливо. — И вправду, что ли, Владислав-то Радомирович помер?

— Вправду, отец, — ответил Конрад. Голос сорвался. Скрутило в животе от горя и отчаяния.

— Это что ж теперь будет-то? — заныл словник. — Радугу не одолел, Черну оставил на младенца да старую бяломястовну…

— Душу не трави, старый дурак, — оборвал его Конрад. — Что из терема убег?

— Да не был я там. Ходил на площадь глядеть на праздник, — словник вынул из-за щеки монету. — Да только вот оно как все повернулось. Верно, прибьют теперь наши с тобой головы на Страстную стену. Закраец-то вон утек…

Конрад пихнул старика локтем, хотел сказать, что вернется Игор, как узнает, что приключилось, но промолчал. Чужая душа — потемки, а закрайская — черная зимняя тьма.

— Опять мне, знать, в путь-дорогу, а, книжник? Давай вместе уйдем. Авось не догонят. Пока Агата из Бялого от сына подмогу получит, нас уж ищи как ветра в поле.

— Захочет догнать — найдет, — задумчиво проговорил Конрад, поглаживая корешок книги. — Да только я живым не дамся. Ты уходи, отец. Тебе тут кровного интереса нет, а я Владиславу жизнью обязан. Он меня, полуживого, у разбойников отбил и на ноги поднял. Думал я долг отдать, да теперь задолжал вдвое к прежнему. Останусь. Как умирал Влад, сказал Ханну-лекарку найти. Она — ключ к проклятой радуге. Хотел Владек победить гадину-топь, да не успел. Может, я сумею его именем с Землицыной помощью. А там уж какова судьба…

Словник поджал губы.

— Гордец ты, мил дружок, — пробормотал старик укоризненно. — Думаешь, простой книжник с делом Высшего мага справится? Лекарка, чай, тоже утекла. Думаешь, простит повитухе старая княгиня смерть дочери?

— Пугай сколько хочешь, старик. А я не отступлюсь. Игор вернется — вместе отыщем, как топь вовсе извести. Вот проберусь в дом в подвал, возьму склянок с отваром сколько унесу…

— Да ты погляди на себя, — щербато оскалился словник. — Мышкой проскочишь? Давай я принесу. Правду сказал закраец. Жалко мне людишек-то. Скоро и самому к Землице на ладонь ложиться, пусть хоть память обо мне добрая будет. Словник Срединные земли от топи избавил.

Старик мечтательно пожевал губами.

Конрад посмотрел на него с жалостью. И старого прощелыгу проняло. Все они были при Владеке словно бы пальцы в кулаке, за одну цель собраны, к удару готовы. А теперь обрубки окровавленные под плахой, никому не нужны, бессильны.