Избранники времени. Обреченные на подвиг

– Вам на сегодня отбой. Вылет перенести, один к одному, на завтра. Все!

– Чье это решение? – вскричал я.

– На сегодня отбой. Вам понятно? – резко отрубил Акиндинов.

– Товарищ генерал, – перешел я на жесткий тон, – у меня маршал Руденко, кто, кроме него, может дать отбой? Я сейчас приглашу его к телефону.

– Нет! – взвизгнул Акиндинов.

Я уже догадался, кто этот «инкогнито», но Акиндинов не имел полномочий называть его имя и продолжал долбить только то, что было ему поручено.

– Экипажи прошлой ночью не отдыхали, пусть отдохнут в эту, – чуть приоткрылся Николай Васильевич, но на большее решиться не посмел.

– Мне все ясно, – завершил я разговор, – пойду докладывать маршалу.

Подбирая каждое слово, я доложил ему о переносе полета на сутки.

– Кто дал отбой, кто посмел? – мгновенно вскипел он.

И тут, видимо, Сергей Игнатьевич все понял. Он резко вскочил на ноги, надел фуражку и на быстром ходу бросил:

– Ну, что ж, давайте отбой.

Потом стремительно сошел с вышки, сел в машину и укатил.

Следующие вечер и ночь действительно шли по плану.

Когда первый самолет, уже в глубоких сумерках, подруливал к предварительному старту, на ВПП приземлился Ил-14 маршала Судца. Командующий поднялся на вышку, вышел на балкон и, как ни в чем не бывало, сел рядом с Руденко, закурил сигарету и разговорился с ним.

Ночь была черная. Руление и взлет шли в полном радиомолчании – экипажи работали только на прием. Взлетел первый полк, взлет продолжал второй. Но вот на запасной волне командир корабля Сенников доложил со стоянки о выходе из строя электромоторчика управления триммером руля поворота и о том, что этот моторчик уже меняют. Вскоре неисправность была устранена, и я разрешил выруливать на старт. Но взлет замыкающего полка заканчивался, и Сенникову, уже изрядно отстававшему от него, предстояло одиночным самолетом проруливать мимо КДП, что не могло не вызвать вопросов у моих маршалов. Пришлось мне, чтоб упредить их любопытство, выходить к ним с объяснениями. Но еще не дослушав доклад, Руденко неожиданно перебил меня:

– Не нужно его выпускать. Техники работали ночью, в спешке могли наделать ошибок. Все взлетели хорошо, с ровными интервалами – часы можно было проверять, – а еще один самолет значения иметь не будет.

И вдруг – резкий басок маршала Судца:

– Где самолет? – Вот он! – отвечаю.

В эту минуту из-за поворота, светя всей дюжиной фар, разворачивался в нашу сторону корабль Сенникова.

– Выпускайте! – скомандовал Судец.

– Есть! – ответил я. Повернулся и вышел.

Поторопился Сергей Игнатьевич со своим указанием: нужно было выждать реакцию Судца. Они хоть и работали многие годы рядом, но на этот раз командующим Дальней авиацией был Судец, и в возникшей ситуации он все равно не отмолчался бы. Может быть, и он рассудил бы так, как Руденко, но это было бы решением командующего. Властью он не привык делиться. И любое прикосновение к ней со стороны его резко настораживало и возбуждало агрессивное противостояние.

Да и своего командира дивизии, видимо, не хотел выставлять несмышленым, будто не понимавшим того, в чем так уверен был Руденко.

Но все это – эпизоды «быстротекущей жизни». Впереди маршала Судца ожидали серьезные испытания.

Ракетная составляющая Дальней авиации вырастала стремительно. Командующий не жалел ни сил, ни средств, ни авиационных кадров для ее боевого становления. Ракетное межконтинентальное вооружение Дальней авиации все более наращивалось, формировалась соответствующая штатная организация, и постепенно очерчивались принципы его боевого применения. Создание ракетной структуры было предметом внимания не только Генштаба и Министра обороны, но и Центрального комитета КПСС.

Однако же из амбразур управления ВВС за ракетными событиями, происходящими в Дальней авиации, руководящие товарищи наблюдали молчаливо и выжидательно, пытаясь понять, что это за боевая техника появилась в их ведомстве? И на каком-то этапе развития ракетных войск Главнокомандующий ВВС Главный маршал авиации К. А. Вершинин наконец дрогнул, решив, что ракеты класса «земля-земля» – это больше артиллерийское средство, чем авиационное.

Генеральный штаб и ЦК с реакцией не промедлили, и в конце 1959 года был создан новый вид Вооруженных сил – Ракетные войска стратегического назначения. Главнокомандующим РВСН был назначен действительно артиллерист – маршал артиллерии Неделин.

К нему перешло Перхушково и все то, что с нуля было наработано маршалом Судцом при создании стратегических ракетных войск.

Теперь «младенец» окреп и у другой «няньки» стал угрожать «родителям».

Хрущев, в слепой вере во всесилие и универсальность ракетно-ядерного оружия, разрушительным вихрем прошелся по всей боевой авиации. Нависла прямая угроза заклания и Дальней авиации: «К чему эти аэродромы, летчики, самолеты, если есть ракеты?»