Избранница

— Аванса? — Кесси дернулась, как ужаленная, и подавила рвущееся из груди рыдание. — Вряд ли, сэр, вы примете в качестве аванса единственное платье, прикрывающее мою наготу. А больше у меня ничего нет.

— За исключением того, что ты отказываешься отдать мне.

Она зажмурилась. Нашла кого молить о милосердии! Только зря сотрясала воздух. От отчаяния у нее потемнело в глазах. Неужели вот так это и произойдет: она потеряет девственность по прихоти мужчины, которому надо лишь утолить позыв плоти, а все остальное его не волнует?

Габриэль уже почти решил, что не тронет ее. Как бы она ни была желанна, на свете полно женщин, готовых прыгнуть к нему в постель, так что ему ни к чему заниматься той, которой он почему-то неприятен. Но, дьявол бы все побрал, девчонка раздражала своим упорством, и он этого не потерпит.

— Поцелуй! — вдруг сказал он. — Подаришь мне поцелуй и можешь идти.

Она удивленно заморгала, взгляд же его глаз был тверд, и они излучали странный жар. Кесси сначала тоже бросило в жар, но вслед за этим она похолодела от страха. Его рот, такой красивый, вытянулся в тонкую, жуткую линию. Теперь в нем не было и признака мягкости.

Сильные руки потянули ее за запястья. И вот они оказались совсем рядом. Еще ближе…

Грудь ее взволнованно поднималась и опускалась. Господи, да что это с ней? Ведь это всего-навсего поцелуй! Можно сказать, легко отделалась. Это же гораздо лучше, чем то… другое…

Его рот приник к ее губам. Ее снова пронзило жаром, но она упрямо сжала губы, инстинктивно сопротивляясь. Придется стерпеть еще одно непрошеное касание противно влажных губ. Она уже не раз отбивалась от подобных в зале.

Габриэль тут же оторвался от нее. И слегка стиснул ее запястья.

— Нет, янки, так не пойдет. У меня нет желания целовать застывшую статую.

Кесси сердито сверкнула глазами.

— Сэр, — начала она, — хотела бы напомнить вам…

Стальная рука обвилась вокруг ее талии. Ее охватило странное чувство невесомости, а в следующее мгновение она уже лежала на кровати и граф тяжело навалился на нее.

Его губы снова сомкнулись на ее губах. В голове промелькнула и исчезла мысль, что этот поцелуй не похож на все испытанные ею раньше, а потом рассудок перестал подчиняться ей. Его губы были теплыми, сладкими, да, агрессивными, как у примитивного самца, но в то же время странно убедительными, лишавшими ее сил и воли. Кесси задрожала и почувствовала головокружение, словно опьянела.

Лишь через секунду она поняла, что он оторвался от нее и поднял голову.

— Не передумаешь, а, янки? — Кончиком пальца он провел по ее изящной шее. — Обещаю такую ночь, какую ты не скоро забудешь.

Она уставилась на него, потрясенная, в полном смятении. Святые небеса! Это что же происходит? Она валяется в кровати, а он лежит на ней! Рассудок мгновенно вернулся к Кесси. Она замолотила ему в плечи кулачками.

— Не надейтесь! Я выброшу вас из головы, лишь только выйду отсюда!

Она била словно по каменной глыбе: и больно, и без толку. Он изучал ее лицо, склоняя голову то налево, то направо. Наконец, ироничная бровь поползла вверх.

— Нет, янки, это никуда не годится. Ты не выглядишь, как женщина, проведшая бурную ночь с любовником. Если не хочешь, чтобы Черный Джек догадался…

Кесси охнула, когда он потянулся к ее волосам и начал вытаскивать шпильки. Шелковые пряди заструились по его рукам, словно возликовав от освобождения.

Он снова склонил голову, только на этот раз его целью оказались не губы. Кесси вскрикнула, когда он прихватил зубами кожу на ее шее, пососал ее и тут же зализал то место, которому причинил боль. Она вцепилась пальцами в его волосы. Но как она ни тянула их, он не обращал внимания, продолжая изучать губами нежную кожу. Затем его губы снова захватили в плен ее рот. Только на этот раз они были требовательными и такими безжалостными, грубыми и откровенно жадными, что она едва не задохнулась.

Что-то словно взорвалось в мозгу Кесси. Она едва сумела оттолкнуть его от себя.

Маленькие кулачки замолотили по его плечам.

— Ах вы, ублюдок с голубой кровью! Отпустите меня!

Габриэль отпустил ее. Нелл была права: девчонка корчила из себя черт знает кого.

— Ты плохо расслышала, милочка. Даже мой отец не сомневается в моем происхождении, не то что ты!

Кесси выбралась из кровати. Ее губы вспухли и слева были украшены синяком. Нежная кожа вокруг рта горела.

— Плевать мне, кто там у вас отец! Это все равно не дает вам никакого права тискать меня!

Габриэль равнодушно пожал плечами:

— Вряд ли я был грубее, чем те вонючие козлы внизу.

— А чего вы от меня ждали?! — взвилась Кесси, чувствуя себя несправедливо обвиненной. — Как я могу сопротивляться, если Черный Джек не спускает с меня глаз?

Он с минуту разглядывал ее с таким равнодушным выражением лица, словно этой вспышки и не было.

— Можешь идти, янки. Женщины, которые не жаждут объятий, еще хуже девственниц. С ними одна морока.

Ее отпустили! Он прошел к окну и уставился в ночную тьму, сложив руки за спиной. И словно забыл про Кесси, выкинул ее из головы. Ненависть всколыхнулась в ней яркой вспышкой.