Избранница богов

Она танцевала. В этом не было ни малейших сомнений. Хирал танцевала, используя жесты, характерные для бхара-танатьяма.[46] Движениями рук она говорила о многом – о связях между людьми, о событиях и идеях, о мыслях и ощущениях. Она долгие годы оттачивала свое мастерство, острила его, словно кончик стрелы.

Pataka![47] Этот жест означал и «.поднятие меча», и «клятва», и «проявление храбрости». Пальцы другой руки сложились в трипатаку[48] – «вспышка молнии», «стрела» и «силы, готовые к атаке». Тхаг знал язык жестов индийского танца, Мишель и Дхама – тоже.

Руки создавали слова, рождали мысли.

«Прикоснуться к телу врага»

«Овладеть огнем»

«Дуновение мощного ветра»

«Человек-огонь»

«Угроза»

«Быстрота змеи»

«Когти тигра»

«Рана»

«Остановка времени»

Язык жестов создавал оружие. Хирал прыгала, отклонялась назад, кружилась вокруг тяжело дышащего убийцы, чей взгляд выражал растущую панику. На его глазах она закрутилась на одной ноге, припала к земле, взвилась в воздух. Он видел, как ее проклятые руки ткут полотно его судьбы. Опутанный ее магией, он уже не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Кали не удавалось развеять чары священного танца.

– Кали! Помоги мне! – закричал тхаг. Призыв его потерялся в темноте храма.

– Кали! Кали!

Тхаг балансировал на грани отчаяния. На лбу его выступили крупные капли пота. Губы дрожали, силы таяли. Он отказался сражаться с посланницей Шивы. Его кинжал перестал рассекать воздух. Он отдался на волю богов.

В одно мгновение рука Хирал вырвала у него кинжал. Тхаг даже не думал сопротивляться. Хирал высоко подняла кинжал, сталь которого наполнилась жгучей мощью Шивы.

И резко его опустила.

Тхаг даже не заметил, как клинок вошел ему в сердце. Он упал, не издав ни звука. Шива торжествовал. Кали удалилась в царство теней. Трое мужчин ощутили, что опасность отдаляется. В Карли им теперь ничего не угрожало, а дрожащая Хирал плакала. Мишель подбежал к ней, обнял, крепко прижал к себе.

– Любовь моя, все закончилось.

Он вытер ее слезы, нежно погладил по лицу.

– Ты спасла мне жизнь, – сказал он.

Она поняла, что он имел в виду Она вырвала его из клыков Кали, Она помешала царю мертвых взять жизнь, которая была ей так дорога. Она спасла их любовь.

Улыбка озарила ее грустное лицо. Отныне все будет не так, как раньше.

– Шива спас нас, – сказала она. – Он не захотел, чтобы умерла наша любовь.

Теперь их жизни принадлежали Шиве. Он сам решит, когда им умереть.

Глава 36

Праздник Холи достиг апофеоза. Над дворцами, расположенными на берегу Ганга, рассыпались вспышки фейерверков. Река сверкала, и казалось, что боги спустились с небес в расцвеченные живыми огоньками храмы. В Варанаси не смолкали радостные песни горожан, шлепающих по потокам красноватой воды.

Сотня адептов Кришны прибыла в сказочную резиденцию принца Ранги. Этой чести щедрый властитель удостаивал их каждый год. Оживленная толпа – мужчины, женщины, дети – танцевала до упаду, играя на духовых инструментах, стуча в барабаны и восхваляя своего благодетеля.

Ранга одарил их рупиями и пищей. Находившиеся тут же жрецы получили из его рук нефритовые кубки. «Это – мой дар богу любви», – сказал им Ранга.

Восхвалениями проводили его гости. Множество дверей – отделанных золотом бронзовых, а также инкрустированных серебром деревянных – закрылись за принцем, его танцовщицами и придворными. Когда он проходил мимо, дрожащие слуги кланялись, а стражники превращались в каменные изваяния.

Он был принцем. Их богом. И жизнь их зависела от его настроения.

Амия куда-то шла вместе с другими девочками. Она ожидала, что за ними придет евнух, но тот так и не появился. Какая-то женщина подтолкнула ее к стайке девственниц. Девочка с беспокойством смотрела по сторонам. Она никогда прежде не бывала в этой части дворца. Такой утонченной роскоши ей видеть не доводилось.