Избранница Демона

Замедляю шаг и приваливаюсь спиной к дереву. Легкие горят. Я сгибаюсь пополам, чтобы уменьшить приток воздуха, и в носоглотке начинает свербеть. Я подергала носом и, скосив к переносице глаза, увидела, как из него начала капать алая кровь. Только этого не хватало. Я зажимаю крылья носа двумя пальцами и закидываю голову кверху, чтобы остановить кровь. Чувствую во рту соленый привкус ржавчины. Хоть я раньше и совала в рот обрезанные пальцы, и мне далеко не впервой пробовать кровь на вкус, но почему-то именно сегодня острый спазм скрутил мой бедный желудок. Короткими глотками проглатываю воздух, пытаясь забить рвущийся наружу рвотный рефлекс.

Громкий треск ломающихся веток возвращает меня в реальность, и я бросаю беглый взгляд в том направлении, откуда доносится звук. Сквозь ветки вижу огромную черную тень. Забываю о всех своих невзгодах и срываюсь с места, снова бегу, продолжая зажимать нос. Теперь мои ноги уже уверенно ступают по лесной подстилке, и я не забочусь о том, что могу обрезаться или наступить на что-то острое. После маленькой передышки у меня будто открывается второе дыхание, и я с большим проворством преодолеваю препятствия, встающие у меня на пути.

Бегу вперед с максимальной скоростью, при этом успевая оглядываться назад. Преследователь не отстает. Мне чудится, что я даже слышу его влажное сиплое дыхание у себя за спиной, снова поворачиваю голову, но нет, никого. Только вот вскользь замечаю, как между деревьев с левой стороны мелькает еще одна тень. В мой интенсивно пульсирующий от нагрузки мозг закрадывается догадка, что они гонят меня. Мысль бьется о черепную коробку, прыгая там, как теннисный мяч. Я это понимаю по тому, как тень, что слева, начинает проявляться все четче, и я сворачиваю вправо, пытаясь не столкнуться с ней. Дикий посвист прорезает лесною толщу, и я прибавляю скорость.

Ноги подкосились в самый неожиданный момент, я только и успела, что вытянуть руки перед собой, дабы уберечь лицо, чтобы не пропахать им прогнившие листья. Конечно же, это мало помогло, исцарапали мелкие веточки, поломанные при падении, а труха забила мне и глаза, и ноздри. О том, что произошло с телом, я и не задумывалась вовсе. Я чувствовала лишь боль от судорогой сведенных мышц. Из глаз хлынули непрошенные слезы. Я плакала в голос, хотя сама, скорее всего, не осознавала этого, потому что от переизбытка эмоций и от пылающего в агонии тела мозг совсем не соображал.

Сколько я так провалялась в одном положении, не могу сказать точно, потому что только вдоволь прорыдавшись, я, видимо, благополучно вырубилась. Я очнулась от того, что меня начал трясти озноб. Повернулась на спину и открыла глаза. Ночь. Хотя нет, не совсем, скорее, густые сумерки и сизый туман опустились на лес. Я села и подтянула к груди ноги. Поежилась и, обняв себя руками, покрутила головой, озираясь вокруг.

«Значит, – я затаила дыхание и прислушалась к ночному лесу. Тишина, – они решили дать мне передышку. Если бы хотели сожрать, уже давно бы расправились с моим тщедушным телом».

Почему-то перед глазами опять встал образ Ирки. Впалые черные глазницы, в которых не видно глаз, и вместо рта черная дыра. Она поднимает свой костлявый палец и указывает на меня, открывает рот и зовет по имени.

– Лера-а-а-а, – протяжный то ли стон, то ли вой, и меня прошибает озноб, а на голове волосы поднимаются дыбом. Мотаю головой, прогоняя видение, и снова оглядываюсь по сторонам, но никого.

– Божечка, помоги мне, пожалуйста, выбраться отсюда, – шепчу я, а сама встаю на четвереньки и, прижимаясь ближе к земле, ползу по мягкой листве. – За что мне это все? – шмыгаю носом и всматриваюсь в темноту, пытаясь отыскать хоть какое-то укрытие на ночь.

В голове вдруг возник вопрос.

«А почему я, собственно, бегу? – пожимаю в пространство плечами. – Может, завтра остановиться и посмотреть, что будет? Ведь я совсем не боец. И эта игра в догонялки мне, скорее всего, не по плечу».

Я заранее знала, что не справлюсь. Потому что какими-то особенными физическими данными я не могла похвастаться, да я в школе на физкультуре всегда была в последних рядах, меня не брали ни на какие соревнования. Так как Валерия среди учеников была самым слабым звеном, я в большинстве случаев все уроки просиживала на лавочке запасных, дабы не подводить ту команду, которой досталась.

Впереди показалась большая тень. Я затаилась. Ага, тень не двигается и плотно прижата к земле. Ползу дальше, а сама дышу через раз и так тихо, что не слышу вдохов сама, лишь только бьющуюся в висках кровь от страха. Еще немного, и вот я уже могу разглядеть очертания большого дерева, что, накренившись к самой земле, лежит на боку. Замерев на месте, я обратилась в слух.

«Странно, – подумалось мне, – почему не слышно ни единого звука?»