Избранница грозы

– Ты вообще ела сегодня?

– Леди Найтингрин сказала, что нельзя есть в платьях…

– Да пошла она, – коротко и ясно ответил Кейман.

Он усадил меня на диванчик у окна и направился к столу с закусками, а я прижала руку к груди – последний отчаянный жест успокоить обезумевшее сердце.

Оллис. Платье прислал не Сайлер, а Оллис. И записку написал тоже он. Зачем? Просто ухаживал? Но почему мне вдруг так страшно?

– Ты все это съешь, Шторм, о моей школе и так ходят странные слухи, не хватало еще, чтобы говорили, будто я морю голодом…

Кейман вдруг замер надо мной с тарелкой в руках. Не отрываясь смотрел на меня, и глаза его темнели не то от ярости, не то от другого столь же сильного и разрушающего чувства. Он поставил тарелку на диван и с силой выдернул гребень из моей прически.

– Ай! – взвизгнула я. – Это волосы, а не парик.

– Откуда это у тебя? – почти прорычал опекун.

И мысли не возникло идти в ответную атаку.

– Подарили.

– Кто?

– Я не знаю, то есть… его оставили в комнате с запиской, как и…

– Что? Другие подарки? Рассказывай немедленно!

– Сначала мне принесли гребень с запиской, потом всю комнату засыпали черными розами. Потом прислали платье на Бал Огня…

– Я думал, ты взяла его у Найтингрин.

– Нет. Его прислали.

– И ты его надела? Деллин, девочка, о чем ты вообще думала?!

– Эйген не нашел следов магии!

– Эйген – ребенок! Такой же, как ты, только родившийся на пару лет раньше! У него нет диплома и двадцатилетнего опыта работы! Ладно. Платье. Что еще?

– Записка после бала о том, какая я красивая, и что все, кто испортил бал, неудачники. Или что-то в этом роде, я уже не помню! Розы я списала на Бастиана, шуточка в его стиле, и перед этим мы повздорили…

– Да вы постоянно ругаетесь!

– А записки были жутковатые, но они выглядели, как обычные записки! И платье… сначала я подумала на вас, потом Марьяна сказала, что это родственник Рианнон, я решила, что Сайлер… то есть Его Величество. А теперь…

– Что теперь?

Я замялась. Если расскажу про ухаживания Оллиса, ему может нехило влететь. Я разозлена за платье и записки, он мог и лично все это мне преподнести, не пугая проникновениями в комнату (так вот откуда он знал, где я живу, да и у преподов наверняка есть доступ во все спальни). Но не убивать же его за это!

– Деллин, – напомнил Кейман. – Что?

– Рианнон упомянула имя ее родственника, который попросил для меня платье. Джорах. А магистр Оллис танцевал со мной на балу и приглашал…

Кейман выругался так забористо и громко, что я опешила, а народ вокруг удивленно умолк и обернулся. Но того, что произошло дальше, я не ожидала. Опекун вцепился мертвой хваткой в мою руку и потащил к выходу.

– Вы что делаете?!

– Мы возвращаемся в школу.

– Мне нужно вернуть платье…

– Плевать.

– Леди Найтингрин убьет, если я…

– Я за него заплачу! – рыкнул Кейман.

Экипаж подлетел к выходу из здания на космической скорости. Кейман тащил меня по ступенькам вниз, на каблуках бежать было неудобно, и я несколько раз опасно оступилась. А потом и вовсе скинула туфли.

Возможно, темная магия передавала мне настроение Кроста, потому что к моменту, когда мы дошли до ворот, смутное беспокойство переросло в настоящую панику.

Меня била мелкая дрожь.

Кейман буквально силком втащил меня в карету – и та мгновенно взмыла в воздух, аж дух захватило от скорости и высоты.

– Вы можете объяснить, что все это значит? Кейман, я устала от тайн и полунамеков!

После долгой паузы Кейман произнес:

– Ладно. Хорошо. Есть причина, по которой мы тебя вернули, и есть причина, по которой я назначен твоим опекуном. Все дело в твоей родословной. Есть основания полагать, что ты – одна из последних представителей довольно могущественного магического рода, ведущего свое начало от бога Кроста. И есть… человек… существо, которое буквально одержимо этим родом.

– Что за существо?

– Акорион, – огорошил меня ответом опекун.

– Акорион? То есть… его… этого мага назвали в честь бога тьмы, да?

– Боюсь, что нет. Видишь ли, хоть наши легенды и гласят, что Акорион и Таара покинули мир, на самом деле все несколько… иначе. Во время войны, устроенной богами, Акорион стал безумным. Он убил Таару и пытался убить Кроста, за что бог стихий и грозы погрузил его в вечный сон и заточил в тайном месте, откуда нет хода.

– Я думала, безумна была Таара.

– Они ведь брат с сестрой. Их связь крепче, чем любая существующая.

– И он выбрался? Из своего заточения?

Мне казалось, я сплю, потому что это все звучало как полный бред.