Избранница грозы

– Задница ничего, – прокомментировал огненный король, проводив ее взглядом. – Да, Роял? Тебе теперь можно смотреть. К моей сестре такой трус, как ты, не подойдет ни на шаг.

Тут я уже не выдержала:

– Бастиан, явление короля подданным затянулось, а блинчики у меня кончились. Слил яд? Теперь ползи в гнездо.

Напоследок демонстративно вытерев пальцы о мою салфетку, Бастиан с достоинством удалился. Видимо, несмотря на то что последнее слово все же осталось за мной, удовлетворение от испорченного настроения перевесило. Гад пополз к себе.

Аппетит окончательно испортился. Доедать блин мне перехотелось. Эйген вообще сидел чернее тучи, а Аннабет – красная, как рак. И что-то краснота мне эта не нравилась.

– Только не говори, что он тебе нравится.

– Он многим нравится, – потерянно произнесла подруга. – Ты просто не видела его в деле. Как он дерется. Как говорит, когда выступает перед аудиторией. И без рубашки. Ты видела его без рубашки?

– Знаешь, я не сомневаюсь, что ди Файр при каждом удобном случае норовит расстегнуть штаны, но избавьте меня от этого зрелища.

Больше всего мне не понравилась его угроза в адрес Эйгена. А еще зацепили слова про труса. Что-то подсказывало: в ссоре Эйгена с компанией Бастиана виновата не только чья-то болтливость. Я не стала расспрашивать и без того мрачного парня на болезненную тему. Но крепко задумалась, как оградить его от неадекватности огненного короля.

А вот без рубашки увидеть Бастиана довелось буквально на следующий день: не только нас выгнали на улицу отрабатывать пропущенный день, но и боевиков, в числе которых был и ди Файр. С десяток бравых ребят со всего факультета огня, раздевшись по пояс, отрабатывали выпады и кувырки с деревянными мечами наперевес.

Но перед этим было еще занятие у Кеймана.

На этот раз я шла до леса сама, снедаемая сомнениями. Раз и навсегда прояснить, опекун ли прислал мне платье, мешал страх, что это действительно он. И что Кейман признается в подарке, а мне придется как-то на это реагировать.

Поэтому я меняла свое решение каждый час. Но в итоге остановилась на варианте с Марьоном. Спрошу у него, кто купил платье, и дальше буду действовать по обстоятельствам.

Кейман встретил меня на уже знакомой полянке. Поваленные в прошлый раз деревья куда-то убрали. Эдак я им весь лес прорежу до каникул.

– Садись, – кивнул магистр на центр поляны.

– Погодите. У меня есть условие.

– Вот это новость. Чему вас там вообще учат на парах? Какое еще условие?

– Я не хочу, чтобы вы специально своей магией вызывали у меня последнюю эмоцию с прошлого занятия.

– А ты еще сложнее ребус придумать не могла? Какую конкретно?

Он все понял! Понял и смотрел с хитрым прищуром, как я мнусь и краснею.

– Ну? Учись говорить, что тебе нужно. Иначе не получишь вообще ничего.

– Ладно. Хорошо. Я не хочу испытывать рядом с вами возбуждение.

– Магическое или естественное?

Над головой сверкнуло, воздух разрезала ветвистая такая молния.

– Ну вот, уже злишься, а я даже не начал, – усмехнулся Кейман.

Мне очень хотелось запустить в него елкой, но такого вопиющего нарушения субординации Кейман бы не потерпел.

– Я могу не заниматься с тобой отдельными эмоциями, но подумай, к чему это приведет. Я не строю иллюзий относительно того, что в моей школе адепты прилежно грызут гранит науки и хранят невинность до свадьбы. Ну или хотя бы до выпускного. Не боишься, что какого-нибудь любовничка прибьет в самый ответственный момент?

– Как-нибудь разберусь.

– Ну как знаешь. Садись, времени мало. Сегодня будем разбирать страх. Это одна из самых опасных эмоций, потому что именно страх способен парализовать человека, маг он или нет. А еще, как ни странно, страх проще всего контролировать. С него и начнем.

Проще всего контролировать? Я задумалась. До какой-то степени – да. Я могу обуздать страх, входя в темную комнату или глядя на гигантского мохнатого паука. Но вот что делать со страхом смерти, например? Перед глубинным, поднимающимся из самых темных уголков души страхом?

Об этом и спросила у Кеймана.

– Такой страх, как правило, не грозит ближайшему твоему окружению немедленными разрушениями. Но он намного опаснее, потому что может начисто лишить силы. Разберись сначала с обычным.

Как? Вопрос хороший. Я ровным счетом ничего не поняла из объяснений Кеймана. По всему выходило, что реакцию нужно просто довести до автоматизма. Раз испугалась – над головой что-то щелкнуло, два испугалась – упала елка, три – снова сверкнуло. И так пока не надоест, пока при очередной, вызванной сторонним вмешательством панике, не произойдет ровным счетом ничего.

– Запомнила это состояние? – спросил Кейман, когда я осторожно открыла глаза и осмотрелась.

– Да. Я задолбалась. Мне теперь все время задолбанной ходить, чтобы никого не покалечить?

– Ты необучаема.

– Я учусь две недели, – напомнила я. – И пока не понимаю, что вы от меня хотите.