Избранница грозы

Девушки потянулись к выходу, и я ощутила облегчение. А что будет завтра! Наверное, я сойду от волнения с ума. Только дошло: на меня будут смотреть десятки искушенных в моде и красоте лиц! Не на плакатах, а живьем. Обсуждать походку и осанку, обсуждать, что на мне надето, пожирать глазами. Или смеяться, если облажаюсь…

– Деллин, – окликнула меня леди Найтингрин, – не волнуйся. Я знала, на что шла, когда тебя приглашала. Тебе недостает опыта, но ты с лихвой компенсируешь его внешностью и неискушенностью.

Ну да, конечно, неискушенность для богини Таары – что может быть лучше?

И хоть Рианнон ничего больше не сказала, я поняла, что изображать Таару в динамике у меня получилось не лучше, чем коня в дурацкой детской сценке.

* * *

Смесь заката и грозы в небе неожиданно успокаивает. Я смотрю на нее, стоя на балконе, сжимаю побелевшими пальцами перила и подставляю лицо холодному ветру. Мне хочется прыгнуть вниз, расправить крылья – и унестись навстречу сине-оранжевым краскам, раствориться в плотных мазках художника, что рисует облаками по темному небу.

Но я могу только смотреть.

– Иди сюда, – слышу голос из комнаты. – Замерзнешь.

Улыбаюсь. Я не чувствую ни холода, ни жара, но забота отзывается внутри теплом, и я возвращаюсь в постель. Сильные руки обвивают мою талию, губы обжигающим поцелуем прикасаются к шее.

– Я по тебе скучал.

Мне часто снится сон, в котором я спускаюсь по скользкой лестнице и разгоняюсь все сильнее, в один момент уже не контролируя собственное тело. Сейчас то же ощущение, я падаю в пропасть, но от падения захватывает дух.

– Скучал, значит?

– Не только я.

Вздрагиваю, когда чувствую руки, ведущие вдоль выреза платья на спине. Вопросительно смотрю в синие-синие глаза и растворяюсь в поцелуе.

Теперь это точно пропасть.

– Деллин! Деллин, ты что, уснула? – Марьяна помахала у меня перед носом. – Иди сюда, леди Найтингрин велела переделать твои волосы.

– Мы же уже переделывали трижды! – застонала я.

С самого утра я оказалась в аду интроверта. Мы репетировали, примеряли платья, осваивались в зале, прогоняли план вечера, делали прически и макияжи. Марьон бегал в истерике, Марьяна деловито и четко меняла чемоданчики с косметикой для каждой коллекции, а Рианнон взирала на творящееся безобразие с удивительным спокойствием.

– У вас всегда так? – спросила я, снова садясь в кресло перед зеркалом.

– О да. Это важный показ, поэтому все должно пройти на высшем уровне.

– Ага, и поэтому позвали меня. Мы прорепетировали трижды, но у меня ни черта не получилось! Я не темная богиня, а какая-то любовница мажора старшей школы. Честное слово, Лорелей ходит по коридорам точно с таким же видом.

Девушка хихикнула.

– Это дело Рианнон – кого звать на показ. Как знать, может, пресыщенная столичными моделями публика клюнет на неопытную провинциальную иномирянку. Но с волосами что-то придется сделать. Ну и задачка…

– В чем вообще проблема?

– В том, что они тяжелые и блестящие. Их не зафиксировать! Рианнон не дает мне залить их зельями, а без зелий я могу тебя разве что причесать. Но нужно, чтобы было видно спину платья и воротники. Ладно, давай попробуем заколоть их в пучок. Что за подход к работе! Как я должна управиться с шестью разными видами волос без косметики и магии?!

Марьяна фыркнула и передразнила леди Найтингрин:

– Не должно остаться ни единого пятнышка на одежде!

Наконец Марьяне удалось сообразить что-то похожее на прическу.

– Не хватает акцента, – задумчиво прокомментировала леди Найтингрин. – А так очень хорошо.

Пришлось бедной Марьяне примерять к моим волосам то розы, то черную сирень, то какие-то шпильки со сверкающими камнями. Под Рианноново «нет, не то, поищи еще, дорогая» Марьяна медленно закипала, как чайник на плите. Из носика этого чайника почти пошел пар, когда я вдруг вспомнила, что захватила гребень.

– Может, это подойдет?

Они обе с интересом рассмотрели вещицу.

– Какой красивый камень. Никогда таких не видела, – задумчиво сказала женщина. – Марьяна, попробуй.