Избранница Хозяина холмов

Я покачала головой, отметив, как сразу просветлело лицо Лелии, явно довольной тем, что она большую часть своих забот теперь сможет разделить с кем-то ещё. Наверное, и правда пора признать, что она всегда делала для меня очень много. И заслужила чуть больше отдыха теперь.

Скоро она удалилась готовить воду для умывания и постель, а я уселась у открытого окна в кресло и продолжила расплетать волосы. Голове с каждым мигом становилось всё легче. Даже слегка потянуло в сон от монотонности собственных движений и приятного щекотания, что разбегалось по коже, когда ослабевала очередная плотно стянутая прядь.

Закончив, я встряхнула серебристые локоны, но, едва откинувшись на спинку кресла, подскочила от уверенного стука в дверь. Дождавшись разрешения, внутрь вошла служанка, поклонилась и звонко должила:

— К вам его высочество принц Атайр, ниэннах.

О… Нет, нет, нет! Только я поверила в то, что наконец отдохну ото всех и просто лягу спать, но принесла же его нелёгкая. Не мог подождать до утра с очередным ворчанием или поучениями… Но принимать его всё же пришлось.

Его высочество вошёл резковатым шагом и, остановившись напротив, когда я встала, приветствуя его кивком, заложил руки за спину. Между его пальцами явственно что-то блеснуло.

— Уж прошу извинить, что я нарушил ваш отдых, — проговорил он, цедя слова, словно сухой песок. — Но вы, кажется, кое-что потеряли.

Он поднял руку, и перед моими глазами качнулся отданный отцу совсем недавно кулон.

— Я его не теряла.

— Да? Почему же советник вернул его мне? Ему он тоже не нужен. Он даже извинился за свою глупую неучтивую дочь. И я посчитал, что отдать его вам снова — это моя обязанность.

В комнату заглянула Лелия. Мы оба повернули к ней головы, но служанка, присев перед принцем в учтивом реверансе, тут же снова скрылась в спальне.

— Не пытайтесь меня убедить в том, что наша помолвка — это то, чего мы хотели, — ответила я наконец. — Это чужое желание. Так пусть этот кулон будет у моего отца. Как знак вашей милости. Думаю, носить его мне не обязательно. Ведь это не входит в руэльские традиции. Мне об этом ничего не говорили.

— Да, это просто мой подарок. И он был не обязательным. Но это всё же знак. Для остальных, если хотите, — что вы теперь моя невеста. Что вы скоро станете частью рода Мак Набинов. И то, что вы отказались его носить, я могу счесть за большое оскорбление.

— То, что вы прогнали меня из своей комнаты, когда я хотела вам помочь. Когда правда хотела быть рядом… — я осеклась, поняв, что сболтнула лишнего. Но всё же продолжила: — Это было не оскорбление? Вы прогнали меня, как неугодную прислугу. Но в моём желании помочь вам и позаботиться было больше жизни и искренности, чем в этой серебряной побрякушке!

— Так вы просто обижены… — Принц почему-то улыбнулся.

Но от этого мне захотелось залепить ему хорошую пощёчину. Он ещё и смеётся!

— Думаю, всё немного серьёзнее, чем простая женская обида, ваше высочество. Я ошибалась. Сама себя убедила в том, что оказалось не нужным ни вам, ни мне. Потому… этот кулон ничего не изменит.

Я всё же забрала его и надела обратно. Серебро лёгкой тяжестью осело на груди, пронзило прохладой.

— Вы довольны? — Я улыбнулась, чувствуя, как дрожат губы. — Если вы сочли это за оскорбление, то прошу меня простить.

— Ниэннах, — вздохнул Атайр. — Вам просто нужно отдохнуть. Этот скачок в Сид — он нас обоих утомил.

Он протянул руку и, подхватив мой локон, пропустил его между пальцами. А я и забыла даже, что сейчас, наверное, совсем растрёпанная.

— Не нужно… — покачала головой, делая шаг назад. — Мне ваше сочувствие совсем не нужно, ваше высочество. Эх-ушге… Он сказал, что я должна сделать выбор. У кого буду учиться. Кто покажет мне путь. И это… Это не Охотник. Не вы, ваше высочество. Вряд ли мы начнём когда-то понимать друг друга.

— О чём вы говорите? — недоуменно нахмурился Атайр. — Эх-ушге? Вы встречали морского хранителя?

— Неважно. Оставьте меня одну, пожалуйста. Доброй ночи. Или доброго веселья, если вы ещё хотите вернуться к гостям.

И я хотела сказать ещё что-то. Возможно, колкое или горькое. Но Атайр мне не позволил. Он неуловимым движением, что я даже не успела ничего сообразить, поймал моё лицо в ладони и вжался в губы своими, чуть сладкими и пряными от недавно выпитого мёда. Я поймала этот миг — совсем короткий, острый, как кинжал, ударяющий под рёбра, — и сразу отстранилась.

Его высочество не стал ничего говорить. Он просто пошёл прочь. Но вдруг остановился у двери.

— Так кого же вы выбрали, если не Охотника?

И казалось бы, вид его сейчас был всего лишь любопытствующим. Однако я прекрасно помнила, с каким предубеждением он относится к Ингюсу. И кто знает, не решил ли как-то навредить ему, если я расскажу, что выбрала его.

— Какая разница, ваше высочество? — проговорила я, мгновение поразмыслив. — Главное, что это не вы. И главное, что однажды я сумею помочь Ребеке. И чем скорее, тем лучше.