Избранница Хозяина холмов

Но почему тогда я его не видела? Такого сложно не заметить. И он ещё говорит мне о том, что я привлекаю к себе много взглядов. Сам-то! Вон все женщины на улице, по которой мы, уже покинув душные объятия рынка, как раз шли к постоялому двору, едва головы себе не сворачивали вслед загадочному мужчине. Шептались, конечно же, улыбались, если кому-то удавалось поймать хотя бы мимолётный его взгляд.

Даже детишкам, кажется, в радость видеть такого необычного воина — а он точно воин! В этом я, выросшая в напичканном стражей доме, неплохо разбиралась. У моего отца даже есть своё собственное небольшое войско, готовое в любой миг выступить в поддержку короля.

Потому восторг местной ребятни по поводу шествующих по улице мужчин я вполне могла понять. Кучка девочек и мальчиков, что играли в небольшом открытом дворе между домами, даже рты пораскрывали, глядя на молодого предводителя и его солидное сопровождение. Заверещали, толкаясь, пытаясь подобраться ближе, чтобы получше рассмотреть, тыкали пальчиками в его сторону. Вдруг одна девочка в ярком бирюзовом платье, что-то сердито высказав другу, бегом понеслась поперёк улицы на другую сторону, словно увидела кого-то.

И ладно бы, но нам навстречу как раз неслись несколько всадников, явно куда-то торопясь. Они распугивали в стороны бранящихся им вслед горожан, но даже и голов не поворачивали.

Малышка бежала, приподняв подол до колен, её светлые кудряшки подпрыгивали при каждом шаге. Она обернулась, явно ожидая, что кто-то её догонит — наверное, тот самый мальчик, — и совсем перестала смотреть по сторонам.

Грохот копыт стал оглушительным. Я вскинулась, бросилась вперёд, наперерез ей, путаясь в непривычно тяжёлом подоле. Такие плотные платья я раньше почти не носила.

— Стой! — крикнула малышке, уже представив, как сметает её с ног широкая грудь первого в веренице жеребца, как копыта ударяют в хрупкое тельце.

— Госпожа! — опять позабыв об осторожности, взвыла Лелия. — Сеньор!

Незнакомец попытался меня удержать, но слишком поздно. Он разве не видит, что сейчас случится? Или ему всё равно?!

Конь головного всадника уже был на расстоянии вытянутой руки. Он недовольно заржал, привстал на задние ноги и качнулся в сторону. Я сгребла в охапку девочку. Та вцепилась мне в шею. Повихляв из стороны в сторону, чтобы не попасть под копыта других лошадей, мы наконец упали и кубарем покатились по твёрдой пыльной брусчатке — из лёгких вышибло весь воздух, в плече стрельнула ослепительная боль.

— Смотри же, куда бежишь! — с укором проворчала я, охая, переворачиваясь на бок, когда небо и земля перестали кувыркаться перед глазами.

Но девочки в бирюзовом платье рядом не оказалось. Ничего не оказалось из того, что я видела всего миг назад. Впереди на немыслимую даль простирались тёмно-зелёные холмы, окутанные куделями туманов. Вилась в стороне каменистая дорожка, уходя вверх по склону. Лёгкой прохладой на плечах оседал мелкий дождь. Я поёжилась и встала, стряхивая сырость с кожи. Тут даже в платье из плотного льна долго не протянешь. Пробирает дрожью до самых костей.

И тут бирюзовое пятнышко мелькнуло чуть в стороне, такое яркое посреди тёмно-зеленой мрачности. Та самая девочка стояла впереди, глядя куда-то на другой, скрытый за горбами холмов конец дороги, словно видела сквозь них.

— Эй, нинья! — позвала я её, не зная, как обратиться. — Что ты сделала, где мы?

Девочка обернулась, обхватив щуплые плечики руками. Её вьющиеся волосы распушились и прилипли мелкими прядками к шее.

Позади раздался громкий треск и шорох, словно кто-то нёсся через кусты. Не один человек — много. И всадники. Я попятилась, не зная, куда отступить, чтобы не попасть под копыта коней, что сейчас во весь опор наверняка вывалятся на тропу. Снова? Полумрак густого и тёмного — совсем не такого, как в родной Вархассии, — леса рассекла блестящая мускулистая грудь вороного коня. И он весь неспешной рысью вышел на свет, выпуская из ноздрей тонкие струйки пара.

Всадник, что вёл его, был облачён в плотный серый, с чернением, доспех, тусклый, тронутый ржавчиной; мерцала кольчуга в тени широкого шерстяного плаща, который укрывал его плечи. А под капюшоном, глубоко надвинутом на глаза, едва ли можно было разобрать очертания лица.

— Кто ты? — громко спросила я, понемногу пятясь. — Чего ты хочешь?

Кем бы ни была эта девочка, а её, наверное, надо защитить. Потому что вслед за первым всадником уже выезжали остальные — и вид их был не менее жутким. Надолго меня против такого войска не хватит, но и сдаваться я тоже не собиралась!

Но тут главарь молча спешился, прошёл мимо и, сняв с локтя висевший на нём детский плащ, отороченный рыжим мехом, накинул его малышке на плечи. Та прижалась на миг к его боку, шепнула что-то, кивнув на меня, дрожащую от холода, так и стоящую чуть в стороне, совершенно ничего не понимающую.

Наверное, всадник поднял на меня глаза — я не видела их в глубине тени, которая клубилась под его капюшоном, словно жила своей жизнью.

— Нет, — веско бросил он и повёл девочку за собой.