Избранница стража мглы

— Мне всегда было сложно находить общий язык со слабым полом. Я не романтик, как Касьен. Да и до сердцееда, вроде де Грамона, мне тоже далеко. У меня непростой характер…

— С мадмуазель де Вержи вам легко удалось находить общий язык, — едко заметила девушка, многозначительно подчеркнув последние слова.

— Опаль осталась в прошлом, — поспешил заверить ревнивицу Моран, и на этот раз голос его прозвучал твердо и совершенно искренне. — Вы действительно мне интересны, Александрин. Не испытывай я к вам чувств, и зелье бы попросту не подействовало. Всю прошлую ночь ни о ком, кроме вас, не мог думать. — Это тоже было правдой, вот только уточнять, что под воздействием чар он уступил желаниям плоти и до самого рассвета оставался у бывшей любовницы, его светлость благоразумно не стал. — Возможно, мне недостает обходительности…

— Вам недостает искренности! — снова перебила его озябшая беглянка.

Ее уже всю трясло, то ли от переживаний, то ли от холода. А скорее, от того и другого.

— Счастливо оставаться, мессир!

— До ближайшего монастыря не меньше сотни лье, — честно предупредил Моран, не преминув добавить: — Но до него вы вряд ли доберетесь. А если вам все же повезет и сумеете выжить на дорогах Гавойи, то точно не доедете целой и невредимой. Станете легкой добычей разбойников. Мало кто устоит перед такой красавицей.

Промокшая красавица поежилась, только на сей раз не от холода, а от страха.

— В лучшем случае просто сляжете с лихорадкой, — живописал в красках итог ее путешествия страж.

— Зато хотя бы вас не будет рядом! — огрызнулась непокорная.

— Александрин, вы смелая и умная девушка. Но то, что сейчас совершаете, — глупо и безрассудно. Вернитесь со мной в Валь-де-Манн, и я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вновь заслужить ваше доверие. А главное, вашу любовь. Но если все же решите уехать — удерживать вас не стану. Даю вам слово.

— Вы-то, может, и не станете. Но вот мои родители… — горько шмыгнула носом. Холодные дождевые капли, скользившие по лицу, смешивались с горячими слезами.

— Я приму любое ваше решение, а значит, примут и они, — покладисто заявил маркиз и тихо, но твердо заверил: — Уж я-то об этом позабочусь. А сейчас поедемте обратно. Вы вся продрогли. Не прощу себе, если по моей вине сляжете с простудой.

— Почему же? — грустно усмехнулась девушка. — Это вам будет только на руку. Тогда уж точно в ближайшее время не смогу никуда уехать.

— Я все же надеюсь привязать вас к себе иным способом, — почувствовав, как тревога отступает, весело улыбнулся Моран. Заметив молнии в прекрасных голубых глазах, проговорил поспешно: — И я совсем не имею в виду чары. Если вы и полюбите меня, то полюбите добровольно.

Мой побег бесславно провалился. Я все-таки последовала за стражем обратно в Валь-де-Манн. Не потому, что поверила его сладким речам, а потому, что понимала: Моран во многом прав. Уповать на одну удачу и слепо надеяться, что никакой негодяй не позарится на мое тело и на мою жизнь — глупо. Лучше переговорю с отцом и попрошу его (нет, настою!), чтобы сделал хотя бы одно доброе дело для своей не самой любимой дочери: пристроил меня в какой-нибудь монастырь где-нибудь на окраине Вальхейма, где я буду в мире и покое доживать свои дни.

Так думала я, замерзшая и усталая, возвращаясь с маркизом в его родовое поместье. А утром, проснувшись, поняла, что не смогу распрощаться с привычной жизнью. Не смогу похоронить себя в крошечной затхлой келье, где с утра до вечера вынуждена буду возносить молитвы Единой. Не смогу в знак послушания и смирения остричь себе волосы, которые когда-то в далеком-предалеком детстве вечерами расчесывала мне мадам Ортанс. Назвать баронессу мамой язык больше не поворачивался. Возможно, когда-нибудь в будущем… Когда обида перестанет терзать мою душу.

Увы, в Луази, что бы там ни говорил маркиз, вернуться мне не позволят. А если и позволят, то от бесконечных упреков я там с ума сойду. Хоронить себя заживо в монастыре тоже не выход. Остается… Да ничего не остается! Только демонов брак с его демоновой светлостью. Но на Морана я была обижена не меньше, чем на баронессу.

Влюбился он, как же! Вот прямо-таки взял и сразу забыл свою распрекрасную Серен, променяв ее на пустышку.

Все утро промучилась сомнениями, в волнении искусала себе все губы, кидалась из одной крайности в другую: монастырь или брак? Хотя… и там, и там клетка. С одной лишь разницей: клетка, в которой надеялся заточить меня страж, была золотой. В то время как монастырская келья наверняка окажется убогой. Нет, я не была неженкой, но все же… С другой стороны, там наконец позабуду, что такое унижение, и больше никогда не буду чувствовать себя ущербной.