Избранница Тьмы. Книга 3

Горькая сладость разливалась по языку Маара, доводя до исступления, вынуждая двигаться резче, быстрее, вдавливая её в постель, распластывая так, что Истана прогибалась под ним, испуская тихие стоны. Тонкие пальцы впивались в его плечи, прорезая кожу ногтями.

Искушенная и в то же время такая невинная… Маар научил её искушать, научил призывно выгибаться, стонать, прикрывать ресницы и запрокидывать голову, открывая изгиб тонкой шеи, подставляя грудь с вытянутыми вершинками, соблазняя его до умопомрачения.

Он чувствовал её дыхание, что шелестело по покрытой влагой коже. Двигаясь в такт ему, скользя острыми сосками по его груди, Ассару застонала чаще, дрожа всем телом, выгибаясь, чтобы невольно принять глубже. Искушённая, похотливая ассару. Ревность душила, колола иглами, отравленными ядом. Он не знал её основания, чтобы вырубить на корню.

Маар с остервенением впился в её губы, так, чтобы яростно пометить нежную кожу своим безумством, чтобы оставить след своих зубов на её губах, и они тут же налились краской. Как же сильно жаждал он владеть ей, жаждал так одержимо больно, что хотел причинить и ей боль, проклиная себя за то, что делал это каждый раз, когда брал её. Продолжая врываться в неё жёстко, горячо, беспрерывно, терзая её губы, лаская языком, он хотел, чтобы она кричала, он добивался её вскриков, но ассару молчала назло ему. Вонзала ногти в кожу, смотрела в глаза и только сдержанно постанывала, позволяя ему брать.

И он брал… Маара обжигало осознание того, что она хочет доставить ему удовольствие, доведя его до пика, наблюдая, как его сжимает накатывающее наслаждение, когда он едва не шипит, тараня её своим каменным членом, вожделеющим только её. Нависая над ней, глядя на припухшие искусанные губы, в ледяные омуты, что при неровном свете лампы казались темными, на рассыпавшиеся по бурому меху покрывала волосы, смотрел на бешено вздымающуюся грудь с красными, сжатыми, тугими сосками и вновь набрасывался на её губы, испускающие тихие стоны, погружался быстрыми жёсткими толчками. Истана крепче обхватила его ногами, комкая в пальцах меха, глядя ему в глаза, содрогаясь от грубого вторжения, что соединяло их в одно целое в танце наслаждения, нарастающего диким штормом, от которого в глазах темнело, а голова плавилась от напряжения.

Маар понимал, что уже не сможет без неё. Что сделала с ним ассару, каким путами привязала к себе, что ему не под силу их разорвать?

Истана вдруг потянулась к нему, провела языком по вене на его шее, Маар почти застонал от этой невольной невыносимой ласки. Ему хотелось ещё, больше. Сейчас он едва мог думать, почему Истана решила ответить ему? Что она замыслила? Но он забыл об этом сразу, когда она перестала раздирать его спину, огладила лопатки, плечи, целуя его тело, шею, ключицы. Маар сотрясался от каждого прикосновения, от прикосновения горящих губ ассару и от ударяющего в живот наслаждения, что напрочь вышибало дыхание.

Маар опрокинулся на спину, усаживая Истану сверху, вновь проникая в неё, сдерживаясь, чтобы не взорваться.

Она поймала движение его бёдер, оглаживая его грудь, покачивая бёдрами в такт его принимая его глубже, полнее, задыхаясь от новых ощущений. А он не мог больше вынести такого. Удовольствие взорвалось в теле вулканом, руша все барьеры, заставляя Маара прижать ассару к себе и прорычать ей в губы, почти сдыхая от острых бурных ощущений, чувствуя себя на краю бездны, смерти, изливаясь в неё протяжно. Каждый следующий раз становился слаще и больнее, и предела этому нет…

Истана снова поцеловала его, на этот раз нежнее, лаская его, пленив губы своими, целуя медленно, упоительно, чувственно. Маар прижал её к себе, не желая отпускать и покидать её сжимающееся спазмами горячее лоно, такое влажное сочное для него. И в этом миге было не только это соитие тел, но большее, что-то, из-за чего он хотел продлить это ощущение как можно дольше. Слышать, как затихает дыхание Истаны, которая, обессилев, положила голову ему на грудь, чувствовать её тёплое дыхание на своей коже, сжимать её узкую талию и наслаждаться тем, как ассару касается подушечками пальцев его ключицы, и как колотится её маленькое сердце о его вздымающиеся в глубоком частом дыхании рёбра. Истана пошевелилась и привстала, размыкая связь, легла рядом. И Маар не стал ей мешать, давая отдых.

И сколько так будет продолжаться эта борьба, опасная, жестокая, наносящая смертельные раны? Будет продолжаться, пока кто-то не рухнет, истекающий кровью.

В теле Маара всё ещё билась истома, удовольствие от её запаха наполняло его до краёв, но в груди что-то ныло сквозной пустотой и болело…

Глава 9

Когда я проснулась, Маара рядом не было, зато на столе меня ждал завтрак. Думала, что буду себя чувствовать куда хуже, но нет, тело хоть и неповоротливо, но я встала легко, быстро собралась, перекусив всё тем же вяленым мясом, к которому ещё был нарезан сыр. Стражи уже наготове выдвигаться в путь – я слышала их голоса с улицы.