Избранница волка

И хоть уверенно могу сказать, что даже если бы эта информация была мне известна, я согласилась бы с условиями Рейна и вышла бы за него замуж, но все равно неприятно. Меня больше сейчас обижает тот факт, что он от меня утаил возможную часть правды. Если конечно утаил. Он ведь мог и не знать.

Еще любопытный момент – ведунья в сказке всегда превращалась в то же животное, что и ее избранник. Тогда почему я лиса, а Рейн волк?

Делюсь своими сомнениями с Дитрихом, который ежедневно заходит, чтобы меня осмотреть, и с любопытством выслушиваю новую теорию доктора. Он предполагает – причина сего явления в том, что я не принимала поначалу Рейнхарда, и моя вторая ипостась изменилась, хоть и не сильно. Лиса тоже все-таки из рода псовых и черная, как волк канцлера. Но они из разных видов.

Больше всего мудрого старичка интересует мой феномен магической силы. Ее природа кардинально отличается от магии Эрдлиха. Мне для наведения заговоров приходится черпать, в отличие от магов, силу не из внутреннего резерва, а из окружающей среды, природы. А поскольку Земля по магическим показателям весьма бедна, мои способности спали до поры, до времени, пока я не попала в Эрдлих. Не подозревая о таких потрясающих умениях, первое время я действовала инстинктивно и неосознанно, и лишь позже ко всему подключился разум.

В другой книге я нахожу упоминание о ведьмах, которые появились просто из неоткуда на огромной железной птице. Главному герою этой сказке, доблестному рыцарю, приходится обратиться к необычным девушкам за помощью в преодолении страшной магической хвори. Одна из них впоследствии становится его женой. Милая история заставляющая задуматься.

Большая железная птица мне напоминает самолет, но если это произошло давно, столетия назад, то может, эти самые ведьмы были даже не с Земли, а с какого-то другого более развитого мира. Каким образом эти несчастные переместились еще и вместе с самолетом для меня загадка. Впрочем, это ведь может быть и просто фантазия с крупицами правды.  И эти крупицы мне приходится внимательно вылавливать, чтобы докопаться до истины.

Так и проходят мои дни  в изучении материала, беседах с доктором, который весьма увлечен моими способностями и умениями, а еще в ежедневных уроках этикета и танцев.

Прием грядет, как неумолимая снежная лавина, заставляя меня трепетать от страха. Сумею ли я достойно представить себя, как невесту канцлера и не опозорить Рейнхарда своим невежеством? Этот вопрос начал мучить меня с самого первого дня и продолжает по сей день. Именно мне пришлось настоять, чтобы кто-то помог в изучении придворных правил, танцев и этикета за столом. Рейнхард сначала беззаботно отмахнулся, уверяя, что ему глубоко наплевать на мнения придворных, его ведь тоже считают отчасти деревенщиной. Но тут я уперлась рогом. Прием приемом, понимаю, что сейчас канцлеру моему не до соблюдения условностей, но эти самые условности тоже важны. И ко мне приставили учительницу – строгую фрау в наглухо застегнутом черном платье, почтенную вдовствующую герцогиню, какую-то там троюродную или четвероюродную сестру короля, которая давно уже не появлялась при дворе, но сделала одолжение брату и приехала наставлять меня.

Первый раз, когда я увидела почтенную фрау Метчилд, поняла – не сработаемся, и тихонько завыла в душе, тут же пожалев о том, что так настаивала на обучении.

Но я ошибаюсь. Герцогиня оказывается хоть весьма строгой и чопорной особой, и с непревзойденным рвением берется восполнять пробелы в моей голове, но искренне привязывается ко мне, а я к ней.

В горничные я выпрашиваю улыбчивую Бруну. После многократных проверок и допросов ей таки разрешают работать моей камеристкой, но с единственным условием – девушка не должна покидать пределы дворца пока идет расследование и как-либо контактировать с внешним миром. Бруна, к моему великому удивлению, с радостью быстро соглашается. Хотя фрау Метчилд только хмыкает на мое изумленное непонимание.

– Дорогая моя, – многозначительно сверкает она глазами. – Кто ж откажется служить будущей жене канцлера? Это великая честь, ради которой стоит претерпеть некоторые неудобства, – веско указывает она и тут же принимается дальше впихивать в мою бедную головушку необходимые знания. –  А теперь приступим к языку веера. Вы должны им научиться выражать множество эмоций и совершенно без слов. Ведь веер это не только полезный аксессуар…

И лишь ночи, наполненные любовью и лаской снимают звенящее напряжение, в котором нахожусь все эти дни. Я вижу, что и Рейну еще труднее и не жалуюсь на усталость. Новые и новые обстоятельства, которые удается раскрыть во время расследования, заставляют не доверять никому и подозревать все большее и большее количество придворных. С некоторыми из них мне придется общаться на приеме, сообщает супруг сегодня вечером… Но меня это совершенно не пугает, знаю, что под защитой Рейнхарда мне ничего не грозит.

– Рейн, – тихо зову, проводя пальцем по рельефной груди мужа.