Избранница волка

А вот тут мне по-настоящему становится страшно. Шаг вправо, шаг влево – расстрел. Широкая улыбка Николь теперь кажется издевательским оскалом.

– Ваше высочество, – выступает вперед один из стражников. – Позвольте вам напомнить, что через десять минут вас ждет в малом бальном зале учитель танцев.

– Точно, я совсем о нем забыла, – спохватывается девушка и вскакивает со стула. – Благодарю, Рикерт.

А затем, повернувшись ко мне, произносит:

– Вета, мне нужно бежать, отец бранить будет, если я снова опоздаю на урок. Но давай после обеда прогуляемся с тобой в саду. Сегодня просто чудесная погода!

И смотрит так умоляюще и выжидающе, что у меня просто слов не находится, чтоб ей отказать. А отказать хочется, причем очень и очень сильно.

– Ваше высочество, – подает голос тот же стражник. – Фройляйн Цветане герр Рейнхард запретил покидать покои до его возвращения.

– Вот как… – поднимает брови принцесса, буравя меня нечитаемым взглядом. – Ну, ладно… Тогда, до встречи… Вета.

– До встречи, Ники, – искренне улыбаюсь я, желая истинное облегчение выдать за радостные эмоции от нового знакомства.

Но как только за Николь и ее свитой закрывается дверь, тихонько вздыхаю. Вроде бы пронесло. От этого разговора я настолько устала, что, кажется, будто камни ворочала. Теперь я даже рада, что герр канцлер запретил мне выходить из комнаты, ибо кто его знает, чем бы закончилась наша прогулка. И упаси бог, принцесса каким-то образом узнает, как проходили мои недавние гигиенические процедуры.

– Фух... Ушла, наконец, – где-то сбоку облегченно шепчет Лизхен. – Кажется, буря миновала.

Поворачиваюсь к служанке и вопросительно поднимаю брови, она краснеет, как помидор, и принимается быстро убирать со стола посуду, складывая все это на небольшой столик на колесиках.

Похоже, ее высочество не пользуется тут всеобщей любовью…

День тянется, как древесная смола. Не привыкшая к безделью, я слоняюсь по комнатам, как неупокоенный дух, раз за разом, прокручивая в голове воспоминания о недавних событиях. В мыслях то и дело мелькает навязчивый образ угрюмого канцлера и те чувства, которые во мне пробуждает его близость. Казалось бы, что отсутствие мужчины должно облегчить мое состояние, но вместо этого я ощущаю  в сердце непонятную тоску и острое желание его увидеть.

Чтобы отвлечься от навязчивых дум, прошу Лизхен принести мне какие-то книги, и вечер провожу за чтением. Может, сюжет романа не настолько увлекателен, чтобы я хоть на время забыла о своих проблемах, но вполне сгодится для усовершенствования речи. Я сама слышу, что разговариваю коряво, с жутким акцентом и порой путаю слова, а некоторые и вовсе не знаю. Но практиковаться в произношении мне не с кем, а так хоть что-то в голове останется.

Над этой же книгой я и засыпаю, еще в полудреме успев пронаблюдать, как Лизхен гасит один за другим светильники в углах спальни и выходит за дверь. Но посреди ночи мои глаза сами собой распахиваются, и сон бесследно слетает, словно на меня вылили ушат холодной воды. Медленно обвожу взглядом комнату, стараясь не обращать внимания на то, как сильно бьется в испуге сердце, и в ужасе замираю, заметив темный силуэт, застывший прямо посреди моей спальни.

Глава 23

– Кто здесь? – срывается с губ испуганный хриплый шепот. – Что вам нужно?

Посетитель делает шаг вперед, полоска лунного света падает на лицо, и у меня перехватывает дыхание.

– Рейнхард, вы? Что случилось?

Присутствие канцлера в моей спальне так же удивительно, как и его присутствие вообще в замке. Лизхен же говорила, что его нет в городе.

– Вета, – тихо произносит он.

Его голос звучит настолько необычно, мое имя в его устах словно приобретает какие-то волшебные притягательные нотки. Эти чувственные тонкие оттенки тембра затрагивают невидимые струны во мне, заставляют сладостное желание пробежаться мурашками по коже.

Я сажусь на постели, откидывая одеяло. Он в одну секунду преодолевает разделяющее нас расстояние и обхватывает сильной рукой мою талию, рывком подхватывая и прижимая к себе настолько плотно, что пуговки сюртука наверняка отпечатаются идеальными кружочками на нежной коже груди. По телу пробегает дрожь. Наше дыхание смешивается, его губы настолько близко, что я чувствую их тепло на своих.

– Вета, – его бархатный голос повторяет мое имя. Он утыкается носом мне в шею и глубоко вдыхает. Вторая рука зарывается в мои волосы, обхватывает затылок, а губы шепчут. – Что же теперь делать? Что же мне делать?

В голове роятся тысячи вопросов, но я не могу вымолвить ни один из них, словно кто-то сковал мою волю. Мои веки невольно прикрываются, а затем я словно проваливаюсь в туманную темноту.

***

Утро наступает внезапно. Вот передо мной была наполненная ночным сумраком комната, близость мужчины, обнимающего меня с каким-то обреченным отчаянием, а вот уже с тихим скрипом Лизхен открывает тяжелые портьеры на окнах, впуская в спальню солнечный свет и свежий воздух. Открываю глаза и сразу же прикрываю веки. Золотистые лучи бликами играют под тенью ресниц.

– Доброе утро, фройляйн! – радостно щебечет Лизхен.