Избранница волка

Я снова остаюсь в одиночестве, коротая оставшуюся часть дня за чтением и унылым наблюдением из окна, как плавно и неумолимо сменяются друг за другом утро, день и вечер, пока абсолютную власть не обретает бархатная ночь.

Сейчас я особенно остро ощущаю насколько одинока и покинута в этом мире. Тут нет друзей и хороших знакомых. Каждый подле меня либо ищет выгоду, добросовестно исполняя собственные обязанности, либо стремиться втереться в доверие, чтобы потом использовать обретенные знания в личных корыстных целях.

Принцесса мила и доброжелательна, пока я не посягаю на Рейнхарда. Доктор улыбчив и готов прийти на помощь, ибо я под покровительством фактического главы государства. Лизхен... та вообще темная лошадка. На кого она работает? На канцлера, короля или принцессу? Кому докладывает малейшие нюансы моей жизни? С ней уж точно водить дружбу чревато неприятностями. Сражники Рикет и Финн просто выполняют работу, сторожа то ли меня от кого-то, то ли роль тюремщиков исполняют.

И Рейнхард – вишенка на торте – уволок меня сюда непонятно зачем, распланировал мою жизнь, не спрашивая моего мнения, и ходит гоголем, будто облагодетельствовал ничтожную простолюдинку.

В сердце раскаленным угольком тлеет уже привычная обида. Обида и жалость. Я вот понимаю, что могло быть и хуже, понимаю, что могла остаться с Николаем, и тогда эти палаты действительно рай, могла бы попасть в руки другому оборотню, менее благородному и более жестокому… Все понимаю… Но… Смириться и никогда не видеть родную Землю, быть бесправным существом, низшим, слабым и полностью подконтрольным? Нет, я этого, по-просту,  не смогу. Не желаю. И не собираюсь. Я тут чужая, и всегда буду такой. Человек среди оборотней, не одаренная ни магией, ни силой. Даже Лизхен умеет применять свои небольшие способности в хозяйственных нуждах, как и все, кто населяет Эрдлих, а у меня их нет и быть не может. Я не для этого мира, а он не для меня.

Только вот жалеть себя не хочу. У меня есть цель – вернуться домой – а там уже можно будет нареветься всласть, сидя в собственном доме, на собственной кровати с кованым металлическим изголовьем, скрипучими пружинами, вышитыми бабушкой подушками и кружевными накидками, завернувшись в любимое стеганое одеяло. Сердце сжимается в груди настолько сильно, что больно сделать вдох.  Картина представленная перед глазами мучительно реалистична – моя комната с аккуратно выбеленными стенами и кактусом на окне, полосатая кошка Муричка, любящая лежать на моем подоконнике и греться на солнышке, печка у стены, обложенная коричневой натертой до блеска немецкой плиткой, которой уже давно никто не пользовался, ибо есть газ. Только сейчас совершенно некогда давать волю эмоциям. Вытираю повлажневшие щеки и глубоко вздыхаю. Чуть-чуть позволила себе слабинку, и, пожалуй, хватит.

– Фройляйн Цветана, – тихо отворив дверь, мнется на пороге Лизхен, отвлекая меня от горестных дум. – Вам подарок от герра канцлера.

– Мне? Подарок, – медленно слажу с подоконника. – Почему?

Служанка пожимает плечами и ставит передо мной на столик плоскую бархатную темно-красную  коробочку величиной с небольшую книжку. Осторожно ее беру в руки, ощущая под пальцами нежную мягкость материала, и бережно приподнимаю крышку. На шелковой белой подкладке лежит восхитительный гарнитур. Ожерелье, украшенное крупными красновато-коричневыми камнями, такие же серьги и браслет. Изумленно открываю рот, не зная, что сказать, я подобной красоты в жизни не видела, из украшений у меня были лишь маленькие серебряные колечки в ушах, подаренные мамой. Что значит этот подарок?

– Примеряете, – блестит глазами Лизхен, с вожделением смотря на комплект.

– Нет… – качаю головой и с сожалением захлопываю крышку. – Зачем?

Служанка непонимающе хмурится, а я вновь взбираюсь на подоконник и утыкаюсь взглядом в сад, хотя за окном царит непроглядная темень. Но через минуту один за другим начинают вспыхивать фонарики на дорожках, словно котятся по цепочке оранжевые магические шарики, будто огромные светлячки бегущие по ниточке, и я с удовольствием любуюсь, как темнота понемногу рассеивается, сдавшись под натиском волшебных огоньков. За спиной осуждающе пыхтит Лизхен.

Честно говоря, мне очень понравились украшения, руки откровенно чесались тут же примерить их. Безумно хотелось ощутить прохладу тяжелых крупных камней и звенья бледно желтой цепочки, повертеться перед зеркалом, представляя себя благородной дамой на балу, почувствовать хоть на минутку, каково быть Золушкой.