Избранница Золотого дракона. Часть 2

— Ты ведь понимаешь, что сейчас здесь нет Кирмунда, который бы тебя защитил? — снова заговорила Маррга, склонив голову набок. — И ты пришла ко мне сама. Бросаешь вызов. Понять не могу: то ли ты полная идиотка, то ли до конца не понимаешь, что я тебя в клочья могу разорвать?

— А почему ты не спросишь, как мне понравился ужин? — проигнорировав угрозу, протянула я.

Волчица издевательски усмехнулась.

— Не понимаю, о чем ты.

— Прекрасно понимаешь, — возразила я и вдруг поняла, с чем связана ее игра. — Думаешь, за стеной сейчас стоит король и я пытаюсь вывести тебя при нем на чистую воду? — я расхохоталась, чувствуя, как отстраненность сменяется нарастающим гневом. — Можешь не беспокоиться. Его там нет. Хочешь проверить?

Волчица уже не улыбалась, ее лицо становилось все более озадаченным. Я же подошла к стене и нажала на потайной рычаг, заставляя каменную перегородку отъехать в сторону. Маррга втянула носом воздух и еще больше напряглась.

— Ты сказала правду.

— Потому что я здесь не для того, чтобы продолжать игру.

Я закрыла проход и сосредоточилась, пробуждая в себе дар. Поразилась тому, как легко сейчас оказалось это сделать. Так, словно все мои потайные резервы работали лишь на одну цель — ту, что жизненно важна.

С интересом наблюдала за тем, как полыхает кроваво-алым аура волчицы. Ненависть и ярость, направленные на меня, при других обстоятельствах даже напугали бы. Но не сейчас. Гораздо сильнее пугала мысль о том, что было бы, если бы мы не увидели записку в блюде, не поняли все правильно и Эльме бы ушла к себе. И чтобы я чувствовала потом, когда мне доложили о ее смерти. Пришлось сцепить зубы, чтобы не издать дикий рык.

— Я могла бы простить тебя то, что покушалась на меня, — процедила я, усилием воли подавляя вспышку ярости. — Тогда, когда подсыпала порошок Кирмунду, зная, что из-за ревности он несомненно обратит свой гнев на меня. Наверняка ты считала, что он меня растерзает… — Сделала паузу, наблюдая за сменой выражения на лице волчицы. Она напряженно смотрела на меня, не опровергая, но и не подтверждая мои слова. Но злость и досада, горящие в ее глазах, говорили лучше всяких слов. — Когда твои замыслы не увенчались успехом, решила действовать уже наверняка. Подослала ко мне наемного убийцу. И опять новое разочарование, — я издала едкий смешок.

— Ты не сможешь это доказать, — ухмыльнулась Маррга. — Пока это выглядит только как твои домыслы.

— А мне и не нужно доказывать что-либо. Достаточно того, что я уверена в этом сама. — Помолчав, вернулась к прежней теме: — В третий раз ты решила воспользоваться ядом. Но тебе опять не повезло…

— И как же ты догадалась, что еда была отравленной? — перестав лицемерить, с искренним интересом спросила Маррга. — Раньше времени увидела записку?

— О, нет, — протянула я с кривой усмешкой. — Я съела все, что ты для меня приготовила, и увидела записку только потом.

— Тогда не понимаю… — она даже отступила на шаг, изумленно глядя на меня. — Этот яд убивает в течение пятнадцати минут. Противоядия нет. Ты не могла выжить.

— Правда, не понимаешь? — я расправила плечи, глядя на нее с нескрываемым презрением. — Но позволь мне закончить, чтобы ты поняла, за что сейчас умрешь…

— Умру? — она рассмеялась, но как-то неуверенно. — А ты слишком самонадеянна.

Маррга сделала скользящий шаг ко мне, не спуская глаз и едва заметно изменив положение рук с кинжалами. В ту же секунду я направила в ее ауру такой мощный заряд фиолетового, что она завопила. Расширенными глазами глядя на меня, рухнула на пол, выронив оружие. И теперь корчилась там, извиваясь и подвывая, как раненый зверь.

— Что ты… Как ты… это… делаешь? — прокусывая губы до крови, с трудом выталкивала она из себя слова.

Я слегка ослабила напор, давая ей возможность немного опомниться. Боль осталась, но уже не такая сильная. Заметив, как в ее ауре зажглись желтые огоньки, не смогла скрыть довольной ухмылки. Эта тварь ощущает страх передо мной. Как же сейчас я упивалась этим чувством. Пусть в полной мере испытает то, через что заставляла проходить других. Я не позволю ей умереть слишком легко, не зная, за что умирает.

Осознание того, что впервые за несколько недель больше не должна скрывать свои чувства, заставляло дышать полной грудью. Была сейчас словно опьянена своей яростью, пониманием того, что наконец-то смогу отомстить одному из врагов. Что я больше не безропотная жертва, вынужденная покоряться обстоятельствам. И это осознание собственной силы пьянило похлеще вина.

— Как уже сказала, — невозмутимо глядя на поверженную соперницу, мигом утратившую весь свой апломб, проговорила я, — я могла бы тебе простить то, чему ты подвергла меня. Но ты едва не стала причиной смерти моей подруги.

— О ком ты говоришь? — Маррга попыталась подняться, но я опять усилила напор, и она с возгласом проклятия снова рухнула на пол.

— Кое-кто разделил со мной ужин, — процедила я. — И едва не поплатился за это.