Избранницы короля

Карл поморщился. Он хорошо помнил «туманных» дам из тех столиц, в которых ему случалось — не по своей воле — живать подолгу. Министры требовали, чтобы его избранница была богата. «Это важно, — говорили они, — ввиду плачевного состояния наших финансов». — «Да, — возражал он, — но / если, помимо богатства, она не будет хотя бы более или менее приглядна, я сам могу оказаться в плачевном состоянии!»

Такой подход министры считали в высшей степени легкомысленным. Для приглядности есть любовницы; супруге вполне достаточно быть богатой.

Гайд, со свойственной ему прямотою, продолжал выказывать леди Кастлмейн открытое пренебрежение и даже запретил своей жене водить с нею знакомство. «Только человек поистине сильный может на такое решиться, — невесело думал Карл, — ибо подобных обид Барбара не прощала». Прослышав о том, что король в честь своей коронации намерен пожаловать канцлеру титул графа Кларендона, Барбара наверняка будет рвать и метать. «Почему я всегда уступаю ей?» — снова и снова спрашивал себя Карл. Почему?.. Да просто потому что она умела ублажить его лучше любой другой женщины; потому, что она давала ему ни с чем не сравнимое плотское наслаждение; потому что она сама умела отдаваться желанию безоглядно. Можно было сколько угодно упрекать Барбару в алчности, бессердечии или же вульгарности — но ее чувственная красота, ее бьющее через край сладострастие накрепко привязывали к ней мужчин; не только Карла: всех, кому довелось познать эту женщину.

Но сейчас ему следовало думать не о Барбаре, а о том, где взять денег.

Во дворце его уже дожидался лорд Винчелси, только что вернувшийся из Португалии. Винчелси желал сообщить королю некие сведения, неизвестные пока никому из соотечественников.

— Приветствую вас, милорд! — сказал король. — Поведайте, чем так прельстила вас Португалия, что глаза ваши до сих пор еще сияют?

— Осмелюсь предположить, — отвечал Винчелси, — что им открылся путь к разрешению денежных трудностей Вашего величества.

— Что, какая-нибудь португальская невеста? — хмурясь, спросил Карл.

— Да, сир. Португальская королева-регентша во время нашей с нею беседы предложила вниманию Вашего величества свою дочь.

— Что она собою представляет?

— О, королева весьма почтенная женщина, Ваше величество!

— На что мне королева, я не собираюсь на ней жениться! Я спрашиваю о дочери.

— Мне не довелось ее видеть.

— Как, они даже не осмелились ее показать? А если у нее заячья губа, или косоглазие, или одна нога короче другой? Нет, Винчелси, я не могу так жениться!

— Ваше величество, хоть я ее и не видел, но слыхал, что принцесса очень хороша собою.

— Все они хороши, пока им ищут мужа. Их хваленые прелести — непременная часть приданого.

— Ах да, сир! По поводу приданого. За этой принцессой — если, конечно, Ваше величество согласится взять ее в жены, — дают просто неслыханное приданое — полмиллиона золотом!

— Полмиллиона золотом?! — воскликнул король словно затем, чтобы ощутить на языке сладость этих слов. — Держу пари, что она косит на оба глаза, раз за нею дают полмиллиона!

— Да нет, с глазами у нее все в порядке. В приданое также входит марокканский порт Танжер и остров Бомбей — и это еще не все. Есть еще одно условие, к которому Ваше величество, я уверен, отнесется с должным вниманием: в случае вашего согласия королева-регентша обещает Англии беспошлинную торговлю с Ост-Индией и Бразилией. Только представьте, сир, что это будет означать для нашего купечества. Нашим мореплавателям откроются все сокровища мира...

Рука короля легла на его плечо.

— Сдается мне, вы хорошо потрудились в Португалии, Винчелси, — сказал король.

— Значит, Ваше величество, вы намерены предложить этот вопрос вниманию министров?

— Еще бы — полмиллиона золотом!.. Да в придачу все сокровища мира беспрепятственно потекут в Англию. Право, Винчелси, потомки еще долго будут благодарить меня за этот шаг. И его стоит сделать, даже если...

— Поверьте, сир, я слыхал о принцессе одно только хорошее. Говорят, что она в равной мере добродетельна и красива.

Король печально улыбнулся.

— Друг мой, в моей жизни уже было два чуда: первое — когда я избежал гибели после Вустера, и второе — когда при моем возвращении на престол не было пролито ни единой капли крови. Смею ли я надеяться на третье? Получить такое приданое, а с ним жену, добродетельную и... красивую!

— Боги благоволят к Вашему величеству. И возможно, в вашей жизни произойдет не три, а великое множество чудес.

— В вас говорит придворный, Винчелси. Впрочем, молитесь за меня! Молитесь, чтобы я обрел жену на благо Англии и на радость себе.

Несколько дней спустя королевские министры горячо обсуждали выгоды, проистекающие из брачного союза с Португалией.

Народ стекался на трибуны, чтобы получше рассмотреть небывалую процессию. Все смеялись, балагурили и радовались тому, что год назад им хватило разумения призвать короля обратно на престол.

Из окон свисали яркие гобелены, празднично переливалась парча с золотой и серебряной нитью. Триумфальные арки золотом горели на солнце; вовсю трезвонили колокола.