Избранное

Propositus radicibus sapientiae tam divinae quam humanae, quae sumuntur penes linguas a quibus scientiae Latinorum sunt translatae, et similiter penes mathematicam: nunc volo radices aliquas discutere, quae ex potestate perspectivae oriuntur. Et si pulchra et delectabilis est consideratio quae dicta est, haec longe pulchrior et delectabilior, quoniam praecipua delectatio nostra est in visu, et lux et color habent specialem pulchritudinem ultra alia quae sensibus nostris inferuntur, et non solum pulchritudo elucescit, sed utilitas et necessitas maior exsurgunt. Nam Aristoteles dicit in primo Metaphysicae quod visus solus ostendit nobis rerum differentias: per illum enim exquirimus certas experientias omnium quae in coelis sunt et in terra. Nam ea quae in coelestibus sunt considerantur per instrumenta visualia, ut Ptolemaeus et caeteri docent astronomi. Et similiter ea quae in aere generantur, sicut cometae et irides et huiusmodi. Nam altitudo earum super horizonta, et magnitudo, et figura, et multitudo et omnia quae in eis sunt, certificantur per modos videndi in instrumentis. Quae vero hic in terra sunt experimur per visum, quia caecus nihil potest de hoc mundo quod dignum sit experiri. Et auditus facit nos credere, quia credimus doctoribus, sed non possumus experiri quae addiscimus nisi per visum. […]

Представив основы мудрости, как Божественной, так и человеческой, которые зависят от знания языков, с которых переведена мудрость латинян, и, равным образом, от знания математики, теперь я хочу обсудить некие основы [мудрости], которые зависят от возможностей оптики. И если рассмотрение знания языков и математики прекрасно и доставляет наслаждение, то рассмотрение оптики куда более прекрасно и доставляет куда большее наслаждение, поскольку главные наши удовольствия мы получаем через зрение, и свет и цвет имеют особую прелесть сравнительно со всем прочим, что сообщают нам наши чувства. Но в оптике имеет место не только большее наслаждение, но и большая польза; кроме того, [знание этой науки] более необходимо. В самом деле, Аристотель говорит в I книге Метафизики, что только зрение показывает нам отличительные признаки вещей, ведь благодаря ему мы обретаем достоверный опыт обо всем, что имеет место на земле и в небе. Ибо небесные явления и, равным образом, то, что возникает в сфере воздуха (кометы, радуги и пр.), изучаются с помощью зрительных инструментов, как учит Птолемей и другие астрономы. Ибо их [т. е. указанных объектов] высота над горизонтом, величина, фигура и количество, а также все, что к ним относится, достоверно познается с помощью различных способов наблюдения при посредстве [упомянутых] инструментов. И то, что находится на земле, мы познаем опытным путем с помощью зрения, ибо слепец не может постигнуть на опыте ничего достойного, относящегося к этому миру. Слух может помочь нам поверить, ибо мы доверяем учителям, но то, что мы получили от них, мы можем проверить опытным путем только с помощью зрения. […]

Caeterum propter necessitatem et utilitatem et difficultatem constituuntur scientiae, quia ars est de difficili et bono, ut Aristoteles dicit secundo Ethicorum. Si enim facile est quod quaeritur, non oportet scientiam constitui. Similiter etsi sit difficile, et non sit utile, non fit scientia de eo, quia labor stultus esset et inanis. Etiam nisi valde esset utile et multas et praeclaras haberet veritates, non debet scientia separata constitui, sed sufficit ut in aliquo partiali libro vel capitulo determinetur cum aliis in scientia communi. Sed de solo visu scientia separata constituitur apud philosophos, ut perspectiva, et non de alio sensu. Quapropter oportet quod sit specialis utilitas sapientiae per visum, quae non reperiatur in aliis sensibus.

Кроме того, науки учреждаются вследствие необходимости, полезности, а также сложности [познания], поскольку, как говорит Аристотель во II книге Этики, искусство занято сложным и благим. Ибо если бы то, что исследуется, постигалось легко, то в науке не был бы необходимости; равным образом, если бы нечто было сложным, но бесполезным, об этом не возникло бы науки, ибо [такая наука была бы] глупым и пустым занятием. Также, если бы наука не обладала большой полезностью и многими прекрасными истинами, то не было бы нужды учреждать ее как отдельную дисциплину: было бы достаточно, чтобы она содержалась в частной книге или главе общей науки вместе с прочим, [к этой общей науке относящимся]. Но философы учредили отдельную науку — оптику — только о зрении, но не о каком-либо еще чувстве. Поэтому надлежит, чтобы зрение представляло для мудрости особую полезность, каковая не обнаруживается в иных чувствах.

Et quod nunc in universali iam tetigi, volo in particular] exhibere revolvendo radices huius scientiae pulcherrimae. Potest vero aliqua scientia esse utilior, sed nulla tantam suavitatem et pulchritudinem utilitatis habet. […]