Избранное

Лина ушла в спальню вездехода, чтобы переодеться, и через два часа появилась перед нашими восхищенными взорами в самом элегантном уибробском туалете.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Прибытие в Уиброб-сити. Автор и его жена очарованы столичной жизнью. Они получают интересные сведения об общественном и государственном устройстве Уибробии, Ужин в Резиденции Летающего острова, где автору и его жене выпадает счастье беседовать с Их Превосходительствами Вице-губернаторами Уибробии.

Мы приземлились еще за чертой города и поехали по шоссе № 287 — одному из тех, которые вели к городу с юга. Не удивляйтесь, уважаемый читатель, большому номеру шоссе, ибо уибробская столица, как все в Уибробии, громадна: она занимает территорию, равную площади Болгарии, и насчитывает 92 миллиона 300 тысяч жителей. Наше приземление позволило нам еще до прибытия в столицу полюбоваться ею с близкого расстояния.

Подъезды к Уиброб-сити представляют собой систему цветущих садов и зеленых лугов. Эта система служит маскировкой другой системы — нейтринно-ракетных баз, лазерных орудий крепостного типа и ангаров для боевых вездеходов, единственная задача которых, как нам сообщил сопровождающий нас Шпик, демонстрировать могучее и неотразимое миролюбие Уибробии. Именно поэтому мы с Линой, приближаясь к огромному городу, испытывали приятное чувство, будто мы прогуливаемся по кратеру Везувия незадолго до гибели Помпеи и Геркуланума.

В столицу мы въехали на малой скорости и были поражены чистотой роуд, стрит и авеню, высотой небоскребов и особенно тем, что скверы не были покрыты травой и никто на них не пасся. Вместо этого возле скверов и на перекрестках стояли специальные закрытые кормушки из мрамора разных цветов в соответствии с едой, которая в них лежала. Во избежание недоразумений над кормушками горели неоновые надписи: «Шницели из кормовой свеклы», «Бифштексы из белой репы», «Ласточкины гнезда с фаршем из пшеницы, вареного сорго и печеной спаржи», «Сладкие свекольные отбивные», «Зеленый пырей с соусом из маниоки и мака», «Витаминизированный ячмень в зернах и порошке», «Каша из муки и натуральный куколь — смесь» и прочее. Кормушки, внешне прекрасно оформленные, с малахитовыми корытами, представляли собой шедевр уибробской архитектуры. Единственным их недостатком было то, что в корытах лежала лишь крупа из пшеницы и пырей с маком. Из-за этого многие столичные жители предпочитали пастись за городом, а сюда приходили поесть мака, который обладает свойством навевать сладкие сны и дает возможность воспринять мечты, как реальность. Шпик сказал, что регулярнее всех его употребляют поэты, социологи и футурологи.

Столица славится отличным порядком и изысканными нравами. Здесь, например, мы не видели массовой любви под открытым небом, столь неудобной с точки зрения уличного движения: любовью занимались в специальных закрытых помещениях, называемых «Бордели целомудрия». Больше того, уличных конкурсов, задевавших наше эстетическое чувство, здесь также не было видно — они проходили в подземных этажах небоскребов, носящих великолепное спортивное название «Конкур-рингс» и снабженных рядом вспомогательных средств: железными палками, стилетами, стальными кастетами и арбузными корками, увеличивающими эффективность копыт, кулаков и ногтей. Самым странным из этих приспособлений были арбузные корки, поскольку в Уибробии арбузы не выращивают. Но Шпик объяснил, что корки ввозят из Бробдингуйи. Сами бробдингуйцы в тех же целях предпочитают подставлять ножку.

Вообще Уиброб-сити понравился нам с первого взгляда. Особенно приятно поразила Лину столичная мода. Вся одежда уибробситчан состояла из сандалий и экзотического фигового листка, прикрывающего пупок — поэтому у них не было необходимости, подобно провинциалам, подчеркивать свою мужскую силу неудобными узкими брюками, да и вид у них был совсем античный. Туалет столичных дам был еще более скромным: помимо сандалий они носили по кусочку материи на левом ухе и на мизинце правой ноги. Такой туалет, правда, чисто символический, весьма практичен, потому что дешево обходится мужьям и обеспечивает целомудрие их левой барабанной перепонки. Отсюда собственно и происходит уибробская поговорка: «Честная на уши».

— Ты видишь? — сказала мне жена, с завистью глядя на уибробситчанок, помахивающих хвостами на Герлз-роуд. — Видишь, что здесь носят? И мужья ничего не говорят… А ты? Деспот и только!

Этот комментарий, произнесенный по-болгарски, заставил Шпика прислушаться, и, как видно, слово «деспот» привлекло его внимание, потому что он спросил меня о его значении. Я ответил, что в моем бывшем отечестве жены, которые любят вертеть хвостом, называют так своих супругов.

— Но ведь у европейских женщин нет хвостов! — удивился Шпик.