Избранное

— А ведь я не о себе говорил — я обманул тебя. Так один заяц говорил как раз в двенадцать часов, а я услышал. Он притворялся сельским врачом. Может, пародировал какого-то незадачливого охотника. Меня позабавило, как говорил заяц. А не перекусить ли нам, Былк?

— Можно, если вам хочется.

— У меня в животе относительная пустота. Но все в этом мире относительно, поэтому можно и поесть.

Они сели на траву и поели. Потом пошли дальше.

— Былк, в этом мире все… C’est très facile…[16] А потом — конец. Как обед. Тяжелее вначале. Но вообще все так, как я сказал тебе раньше по-французски… И жизнь, и смерть. Не знаю, заметил ли ты, но я не дурак. Par exemple[17], если бы ум встречался на всех перекрестках, он был бы доступен любому ослу. Только он не встречается. Le résultat, c’est un spectacle lamentable…[18] Вот почему, повторяю, необходим юмор. Знаешь, я встретил однажды умную волчицу, но она была сентиментальна. Это показывает, что и ум имеет свои изъяны, коренящиеся в данном случае в душевных качествах вышеупомянутой особы. Волчица шла, наслаждаясь пейзажем. Я играл ей на гитаре романсы. Она была уже пожилая, то есть, как говорят, зрелого возраста, и поэтому впала в меланхолию, ибо и она — живая душа… И я положил руку ей на шкуру, а она и не почувствовала. И я играл одной рукой на гитаре, а другой — снимал с нее ее же собственную шкуру, а она ничего и не чувствовала. Упивалась романсом. Но который час?

— Семь минут четвертого, — ответил Былк.

— Ты сказал правду, — заметил доктор, глядя на часы. — Хотя знай: очень трудно сказать правду, гораздо труднее, чем солгать. Ну, например, разве твои часы не идут так же, как мои? А, что ты скажешь, Былк?

— Да что ж сказать…

— А ты постарайся. Или лучше я сам тебе скажу. Никогда не знаешь, где начинается и где кончается правда. Это могло бы быть и максимой. В правде всегда есть что-то личное, но только не знаю, в какой мере. Твои часы тоже часть твоего существа, ты ведь даже им подчиняешься. Это своего рода сознание. А что они теперь показывают?

— Тринадцать минут четвертого.

— Опять перекликаются с моими. Но, видишь ли, здесь важны и секунды. Однако мы сейчас на охоте, Былк, значит, я должен тебе сообщить, что заяц, когда сыро, то есть после дождя, предпочитает жнивье. Ему там легко бежать. А когда сухо, он предпочитает пашню. Спит косой под бороздой, в тепле, укрытый от ветра. Берешь его за уши и бросаешь в сумку. Я так и ловлю его в хорошую погоду. Но который час?

— Четыре.

— Прекрасно. Время надо всегда знать точно, чтобы не заблудиться.

— Сейчас точно — одна минута пятого.

— Хорошо, Былк. Тебе надо знать: чтобы охота состоялась и была успешной, необходимо два фактора — дичь и охотник. Охота может состояться во все времена года, как днем, так и ночью. А что касается ружей, то они могут быть разных образцов: длинноствольные, короткоствольные, двустволки, трехстволки, стреляющие дробью и пулями, без оптического прицела, с оптическим прицелом. Когда ружье у тебя с оптическим прицелом, стоит дичи войти в объектив, и ее превосходительству конец. Нажимаешь на спуск и стреляешь. Пиф-паф! И можешь курить сигарету, а потом смотреть на дичь. Она уже лежит всеми четырьмя лапами кверху. Но, Былк, есть и бесшумные ружья. Эти — самые современные. Стреляешь, и ничего не слышно. А дичь, однако, уже готова. Но, знаешь ли ты, Былк, что такое охота с точки зрения биологической?

— Нет.

— Сейчас узнаешь. Это борьба с ржавчиной, с рутиной. Бегство от повседневности, новая любовь. Mais quelle sorte d’amour?[19] Вот в чем вопрос. Mais tout commence par un grand silence…[20] Понимаешь, Былк? Погоди, я объясню тебе. Вон тот заяц скучал. Хотелось ему еще подышать. Понимаешь?

— Нет, — сказал Былк.

— Очень просто. Ты выпил достаточно, и я, и он, и мы, и вы, и они… С женщинами спрягается по тому же образцу.

— Сейчас пять минут шестого, — сказал Былк.

— Превосходно. Ведь больному ты что даешь? Сульфамиды, пенициллин, стрептомицин, полициллин и горькую соль. А люди все равно умрут. Это биологический процесс. Это нормально. Могу ли я остановить этот процесс? Можешь ли ты? Может ли он? Нет. И потому ты вглядываешься в свою душу. Это нормально.

— Ты ушел в сторону от вопроса, — сказал Былк.

— Ах да, охота. Это физическое и душевное расслабление. Я не ухожу в сторону от вопроса, но у меня впечатление, что тебе хочется пить и ты не слушаешь внимательно.

— Да, мне хочется пить, — признался Былк.

— Вот здесь источник, — показал доктор.

И Былк выпил воды и умыл лицо. Выпил воды и доктор. И они отправились дальше.

— Но что такое охота с точки зрения моральной?

— Не знаю, — сказал Былк.

— Это благодеяние для общества. Она истребляет разных зверей и птиц: волков, медведей, фазанов, кабанов, зайцев, лис… Приятно быть полезным. А с точки зрения эстетической?

— Не знаю.

— Это искусство — только и всего. А с точки зрения спортивной?

— Не знаю.